Герман Дейс - САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

- Есть такой грех, - не стал спорить Фома. – А и то не завидовать? Ведь Луке теперича и делов то, что алкашей да малолетних влюблённых пугать, которые на закрытое кладбище ночью забредут. Уж не сравнить с обязанностями домового. К тому же мне окромя этих обязанностей специальная миссия дана…

- Ну, да, налаживать со мной какие-то специальные отношения, потому что я, якобы, являюсь носителем некоего первозданного духа, - с плохо скрытым сарказмом напомнил Сакуров.

- Вот именно, - не понял или не обратил внимания на сарказм Фома.

- Интересно, почему нельзя было к какому-нибудь другому клиенту подвалиться? Ведь не у одного меня есть этот, как его, дух первозданный? И вообще, что это за орган такой анатомический, про который мне ничего неизвестно? Не душа ли это попросту?

- Душа – это душа, а дух – это дух, - возразил Фома. – И на всю округу дух имеется только у тебя.

- Очень популярно! – воскликнул Сакуров. – Фигня всё это, тем более, я материалист и не верю ни в душу, ни в духов.

- Хозяин – барин, - не стал спорить Фома и так завозился в своём углу, что даже половицы заскрипели.

«Слуховая галлюцинация», - подумал Сакуров.

- Блохи, - сказал Фома.

- Ты что – собака?

- А чё ты дразнис-си? – обиделся Фома. – То я белая горячка, то собака…

- Да потому что у людей блох не бывает!

- А кто сказал, что я человек?

- Но был им когда-то?

- Это – да: когда-то был.

- Так какого фига теперь на тебе блохи?

- Какого надо.

- Интересно было бы посмотреть на тебя.

- Подойди и посмотри.

Сакуров хотел прогуляться до места, откуда доносился голос, но не смог: ноги словно заплелись между собой, и ими едва можно было пошевелить.

«Чёрт!» - подумал Сакуров.

- Чур нас! – сказал Фома.

- Вот пристал, - пробормотал Сакуров.

- Не пристал, а прислан начальством, поелику наше духовное братство должно осуществлять повсеместное попечение над людьми, в чьих бренных телесах ещё сохраняется духовное естество.

- Бред какой-то, - недовольно сказал Сакуров. – Это телеса и есть человеческое естество. А дух – так себе, придумка для быдла, чтобы ему легче чувствовалось в дерьме и кабале с надеждой на лучшую долю своего отошедшего от своего бренного тела духа…

Сакуров, выговорив столь длинную тираду, сам себе удивился: в повседневной жизни он говорил короче и безграмотней.

- Не всякий бред есть инструмент отрицания истины, но всякая истина есть потенциальный носитель бредовых идей, - молвил Фома.

- Что-о? – элементарно не понял Сакуров.

- Это я так, к слову, - возразил Фома.

- К слову, - заворчал Сакуров. – Ты лучше скажи: коль я такая важная персона, носитель этого, как его, духа первозданного, тогда какого хрена ко мне прислали домового? Что, нельзя было найти кого-нибудь почище? И потом: я вот тут с тобой сейчас беседую, и меня мучают всякие сомнения: не есть ли данная беседа, до которой я изволил бездарно допиться, невесёлая примета какого-нибудь мрачного явления, ожидающегося в скорейшем будущем? Я не имею в виду очередное торнадо в Америке или землетрясение в Японии, мне интересно знать про явления, которые могут коснуться лично меня. Ферштейн?

«Я ли это сказал? – с вялым изумлением подумал Сакуров. – Поди, не поймёт ни хрена…»

- Чего изволите? – действительно не понял или просто прикинулся дураком Фома.

- Ну, это… не должен ли я на днях крякнуть?

- Не должен, - успокоил Сакуров Фома. – А что касается особы почище, так домовому проще общаться с живым человеком чем, скажем, высшему духу, обитающему в верхних или даже средних эмпиреях. Всё, знаешь ли, должно совершаться по установленному регламенту и согласно субординации.

- Я сейчас с кровати упаду! – воскликнул Сакуров. – Это какая среди вас субординация?

- Какая надо.

- А кто главный?

- Кто надо.

- Ну, ты, блин, чичероне хренов! Может, хоть объяснишься насчёт разницы между душой и духом первозданным? А то я сегодня хрен с два усну, пока не узнаю, чем это я так отличаюсь от нормальных людей?

- Ну, это, пожалуй, можно. Вить ты не вор?

- Не вор.

- Не завистник?

- Не завистник.

- Не стяжатель?

- Не стяжатель.

- И души человеческой ради выгоды не губитель?

- Ради выгоды – ни в коем случае!

- Всяких тягот испытав, подлости человеческой отведав, не озлобился?

- Нет.

- Не клеветник, лукавый обманщик, сластолюбец и двуличник?

- Нет, нет, нет и ещё раз нет.

- И гордыня тя не обуяет?

- Какая на хрен гордыня!

- Вот и прямая тебе дорога в наше братство.