Герман Дейс - САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

И так несколько раз до сегодняшнего дня.

Пока Сакуров пытался выудить из засыпающей памяти хоть какие-нибудь достоверные сведения о теме бесед перед продолжающимися «полётными» снами и собеседнике, его сознание стало двоиться и он вдруг почувствовал себя кристально бодрствующим и спящим без задних ног одновременно.

«Оригинальный феномен, - подумал во сне или наяву Константин Матвеевич. – Однако хотелось бы знать: сегодня я буду с кем-нибудь разговаривать перед сном? Если, конечно, я уже не сплю…»

- А чё ж и не поговорить? – то ли услышал в ответ на свой мысленный вопрос Сакуров, то ли этот ответ сам по себе возник у него в мозгу. Вместе с тем раздалась характерная возня устраивающегося поудобней в облюбованном углу таинственного собеседника.

- Ты кто? – задал законный вопрос Сакуров, продолжая испытывать некое раздвоение, но не личности, потому что личность железно спала вместе с телом и основной частью сознания, от которого как бы отслоилась его малая бодрствующая часть.

- Домовые мы, - буднично ответил некто.

«Как-то уж очень банально», - разочарованно подумал Сакуров.

- Хм, - услышал он в ответ насмешливое, словно существо, представившееся домовым, прочло его мысли.

- Вчера я тоже с тобой… гм! вами, разговаривал? – поинтересовался Сакуров.

- И вчера, и давеча, - охотно ответил домовой.

- Я помню, что что-то такое было, но о чём шла речь, хоть убей… убейте, то есть...

- Да ты не церемонься, мил человек, зови меня запросто, Фомой. Впрочем, мы уж третьи дни, как на ты.

- Это что ж, мы каждый раз будем заново знакомиться? – спросил Сакуров.

- Да нет, теперь уж не будем, - утешил его невидимый Фома. – Я нынче убедившись, что ты не из болтливых и дружкам своим приятелям не расскажешь обо мне. Так что…

«Что я, идиот, про такое рассказывать? – слегка испугался Сакуров. – Да услышь про такое Семёныч, надо мной вся деревня потом смеяться будет».

- Да-да, - неопределённо возразил домовой.

- Что? – переспросил Сакуров.

- Ась? – в свою очередь переспросил его Фома.

- О чём мы с тобой хоть трепались, не напомнишь? – задал очередной вопрос Сакуров.

- Почему же не напомнить, будьте любезны, - с готовностью и несколько старомодно ответил домовой. – О прежних жильцах этого дома мы толковали, о разных людишках, что в сей деревеньке в разные времена свою долю мыкали, об разных обычаях, промеж нас, домовых, заведённых, да и мало ли о чём.

- Мало ли! – воскликнул Сакуров. – О разных людишкам мне, пожалуй, знать неинтересно, а вот о разных ваших обычаях… Нет, надо же: промеж нас, домовых! Слушай, а ты не белая горячка?

- Нет, - кротко возразил Фома.

- А про мои сны тебе что-нибудь известно? – подозрительно поинтересовался Сакуров.

- Известно. Вот они и есть белая горячка. Тоись, ея предупредительные предвестники. Коли не прекратишь со змием поганым якшаться, прямая тебе дорога в дом для умалишённых.

- Тоже мне, откровение, - невесело ухмыльнулся Сакуров. – А ты, значит, не она сама или дальний её родственник?

- Никак нет, - снова кротко возразил Фома. – Не от дьявольского соблазна и его богомерзкой епархии я к тебе с откровением послан. Но поелику возможно сооружения для своеобычных отношений с человеком, в чьём теле мы обнаружили дух первозданный. Усекаешь?

- Витиевато загнул, - недовольно сказал Сакуров. – Нельзя ли впредь изъясняться попроще? Ведь можешь, судя по последнему твоему слову?

- Могу, - вдруг почему-то вздохнул Фома. – Я по-всякому выражаться могу, поскольку лет мне немало…

- Сколько?

- Да почитай, пятый десяток да на десяток помноженный.

- Врёшь! Этой деревне от роду шестьдесят с небольшим лет. Её до войны построили, это я знаю.

- Да вить я не всегда домовым был.

- А кем ты был?

- А был я дух святый, канонизированный и вся прочая в году от рождества Христова таком-то. Однако спустя двести с лишком после канонизации лет лишился я своего истинно духовного, не чета земным присно живущим каноникам, сана за вольномыслие, и был спущен на самую нижнюю ступень нашей епархии. С тех пор мыкаюсь в должности дежурного домового по разным городам и весям. Две недели назад был прикомандирован к данной конкретной деревне, к твоей избе, вместо домового Луки.

- А его куда? – машинально поинтересовался Сакуров.

- Повысили, - скорбно возразил Фома. – Теперича Лука дух ночной. Теперича он стережёт одно закрытое кладбище в Смоленске городе.

- Завидуешь? – тонко подметил Сакуров.