Герман Дейс - САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

Минуя владения военного, Николай наткнулся на него. Военный вылез из кучи какого-то деревянного хлама, который притащил с территории бывшего фруктового склада, ныне интенсивно разоряемого, и перегородил путь Николаю, как невесть откуда взявшийся чёрт в полном полевом офицерском обмундировании. Николай кинулся плакаться военному, а военный принялся втюхивать Николаю специальный армейский пылесос.

- Нет, ты представляешь?! – голосил на всю округу дальний родственник Семёныча. – Я их всех, можно сказать, и от тюрьмы спас, и от голодной смерти, а они мне за это…

- Шо такое абразивный порошок, знаешь? – оглашал просторы той же округи звучным голосом военный, он же Гурчак Владимир Григорьевич, уроженец Приднестровья, так и не избавившийся от характерного всякому жителю вышеозначенного региона акцента. – Это такая зараза, шо от которой никуда. В общем, для неё есть специальный пылесос, который…

А печально и таинственно притихшая после окончательного прихода зимы бескрайняя округа с неодобрением внимала людским голосам и воробьиному чириканью. Последние расходились не на шутку, очевидно, специальный воробьиный дозорный оповестил братву о засевшем к куче военного хлама рыжего кота, и братва по-своему ругала плотоядного злодея.

- Ну, я им это так не оставлю! – вопил Николай. – Они меня ещё вспомнят!

- Так тебе пылесос нужен? – не унимался военный. – Ведь это такая необходимая в хозяйстве штука, потому что когда нужно линзы в прицел подогнать прямо в кунге (65), потом как его подметать? Ведь после обработки линз кругом стекло, а с этим пылесосом – ого-го! Ну, берёшь? Недорого прошу…

Военный упирал на «г» и тот факт, что таких уникальных пылесосов, сделанных по спецзаказу, в магазине не купишь. Дальний родственник Семёныча ссылался на своё интересное происхождение из семьи бывшего политзаключённого, отсидевшего в ГУЛАГе червонец за кражу колхозного имущества, каковое происхождение не даёт ему, Николаю, морального права не спалить деревню. Вдали, где выбеленный горизонт касался вызывающей голубизны морозного неба, появился Мироныч. С опушенных деревьев слетали неприкаянные снежинки, военный с Николаем продолжали общаться. К ним с неумолимой действительностью приближался Мироныч. Он шёл на лыжах, привезённых из побеждённой Германии. Когда старый хрыч сократил расстояние до такого, откуда подслеповатый Мироныч мог разглядеть собеседников, военный с Николаем разбежались. Первый нырнул в кучу деревянного хлама, притараненного известно откуда, второй смылся в сторону большака.

Мироныч, в очередной раз не дождавшись, когда же сосед его, Константин Матвеевич Сакуров, отвезёт бывшего завоевателя фашисткой Германии обратно в деревню, припёрся на своих двоих. В этот раз, в силу появления устойчивого снежного покрова на просторах ареала обитания бывшего директора металлургического комбината, Мироныч припёрся не просто на своих двоих, но на них и на лыжах. На себе старый хрыч притаранил всенепременный сидор с бухлом на обмен продуктов из хозяйства Варфаламеева, кое-какую закусь на выброс и несколько килограммов старых ржавых гвоздей. Дело в том, что Мироныч тоже заколачивал избушку на зиму, но новые гвозди купить у него рука не поднималась. Вот он и побирался по знакомым, имевшим несчастье построить свои гаражи или загородные сараи рядом с гаражом Мироныча или его городской дачей. Знакомые особо не «хлебосольничали», но, лишь бы отделаться от занудливого старикашки, отдавали ему тот хлам, который сами употреблять уже не собирались. А Мироныч был рад и такому: он старательно выправлял гвозди и применял по назначению. Часть реставрированных, в прямом смысле этого слова, гвоздей, Мироныч умудрялся впаривать легкомысленному Семёнычу, который в силу своего пристрастия к пьянству подчас оказывался то без гвоздей, то без какого-нибудь нужного инструмента типа молотка или клещей. Семёныч принимал гвозди легко, не имея в мыслях платить за такой хлам ни копейки, а потом сильно удивлялся, почему он должен Миронычу не то бутылку качественной, купленной в нормальном московском гастрономе водки, не то сто рублей. Или все двести.

В общем, Мироныч пришёл в деревню заколачивать избушку. По пути он никого не встретил, потому что все, заслышав вой Дика, попрятались. И даже Варфаламеев, сходивший на днях на базар, не стал высовываться из избы в ответ на настойчивые приветствия и стук в дверь, потому что Варфаламеев предусмотрительно запасся какой-то недорогой отравой у какой-то городской самогонщицы.