Анатолий Иванов - ЦИВИЛИЗАЦИЯ МАДОННЫ

Айны резко отличаются от окружающих их народов своими пышными усами, густой бородой, волнистыми смоляными волосами и большими глазами прямого, совсем не азиатского разреза. Куда приткнуть их в расовых и лингвистических классификациях, ученые гадают до сих пор. Такие авторитеты как Э. Бельц, Ж… Монтандон и Э. Фон Эйкштедт четко относили их к европеоидной расе. Советские ученые с этим смириться никак не могли, и все пытались связать айнов с полинезийцами, но, как выяснилось, айны с полинезийцами схожи очень мало, а по группам крови такого сходства вообще не обнаруживается.

Имеет смысл вернуться к осмеянной и забытой гипотезе А. Вивьена де Сен-Мартена, предполагавшего, что на Тихом океане существовала некогда отдельная белая раса, которую он называл «океанической» и считал ее осколками даяков на Борнео, тагалов и бисайя на Филиппинах (единственной католической стране в Азии) и айнов.

Эта гипотеза подтверждается и лингвистическими данными. В книге Ч. М. Таксами и В. Д. Косарева «Кто вы, айны?» на стр. 245–247 приведена таблица, содержащая 34 элемента из айнского словарного запаса, которые свойственны и языкам индоевропейской семьи. Профессор Токийского университета Б. Чемберлен не смог подтвердить гипотезу принадлежности айнского языка к «арийским», но не смог ее и опровергнуть.

Советские лингвисты тянули в ту же сторону, что и антропологи: пытались связать айнский язык с австронезийской (малайско-полинезийской) языковой семьей. Но вот незадача: живущий в Париже русский эмигрант В. Рудинский на основании глубокого изучения языков этой семьи пришел к сенсационному выводу: она является всего лишь ветвью индоевропейской семьи! Жаль, что имя В. Рудинского известно только читателям специальной лингвистической литературы и выходящей в Аргентине русской газеты «Наша страна».

Русский исследователь П. Я. Штернберг писал об айнах как о единственной народности Дальнего Востока, у которой сохранился материнский род. Этого достаточно, чтобы отвратить от айнов презрительный взгляд Ю. Эволы, но достаточно и для того, чтобы счесть айнов и японцев с айнской кровью одним из расовых компонентов «цивилизации Мадонны». Не случайно, напомним, верховное божество синтоизма — богиня солнца Аматерасу.

Главную угрозу Ж. Парвулеско, как и А. Дель Валле, видит в транснациональном исламском фундаментализме, ведущем подрывную деятельность на пространстве от Северной Африки до Филиппин, — Ж. Парвулеско называет его «революционной, ночной, античеловеческой силой». Парвулеску, как и дель Валле, разоблачает лживую игру США, которые делают вид, будто борются против исламского фундаментализма, а на самом деле действуют в союзе с ним, стремясь предотвратить возникновение «Евроазиатской Империи». Другим союзником США в этой борьбе Парвулеско считает Китай.

Второй вопрос, который хочется задать Парвулеско, это вопрос о том, насколько совместима идея Империи с католицизмом. Даже в католической Европе императоры соперничали с папами, и Ю. Эвола, как мы помним, утверждал, что Империя соответствует более высокому принципу, чем тот, который представляла сама римская церковь. Что уж говорить об Империи, включающей в себя страны разных конфессий.

О том, на чем может основываться реальное влияние Ватикана, писал Марко Полити в очень интересной статье «Цель императора и легионы папы», напечатанной в итальянской газете «Ла Репубблика» 18 апреля 1999 года в разгар агрессии НАТО против Югославии. Папа обратился тогда к Клинтону с призывом прекратить бомбардировки, но не удостоился ответа. Бомбардировки продолжались.

М. Полити тоже вспомнил в этой связи о прошлых конфликтах между императорами и папами. Позиция Иоанна Павла II может показаться чисто «моральной», но это не так, — пишет он. Ватикан сознательно выбрал геополитическую позицию, противоположную позиции США. Канули в прошлое времена, когда Рейган и Войтыла выступали единым фронтом против Москвы. После падения СССР Ватикан Америке больше не нужен, в Белом доме, похоже, руководствуются той же логикой, что и Сталин, который когда-то издевательски спрашивал, сколько у папы дивизий.

В период косовского кризиса Иоанн Павел II систематически выступал с предложениями, шедшими вразрез с линией Вашингтона и НАТО. И дело, как считает М. Полити, вовсе не в «пацифизме» папы, а в его убеждении, что ультиматумы, бомбы и демонизация не помогут решить косовскую проблему. Он не верит в риторику, не верит в то, что оправдано сравнение Милошевича с Гитлером и, прежде всего, не верит, что НАТО имеет законное право наводить порядок в Европе. Это, подчеркивает М. Полити, сугубо политическая позиция. Ее корни уходят в отрицательное отношение папы к стремлению Америки навязать всей планете свои ценности, к ее отказу от разговора с другими на равных, к ее притязаниям на мировое господство.