Вадим Васильев - История новоевропейской философии

— Ну, наверное, надо уточнить — невозможно в мышлении.

— А вот точно так и в природе …

— Невозможно в мышлении!

Да, вот здесь момент действительно тонкий, Вы правы; но тонкий он именно для Декарта — вот что интересно. Все дело в том, что большинство философов, подавляющее большинство (если в процентах считать, то я думаю, их будет больше 99 %) сказало бы в ответ на Ваши возражения, что противоречие не только в мышлении невозможно, но и вообще невозможно. Потому, что законы логики и законы бытия в известном смысле параллельны: т. е. не может быть чего‑то такого в Бытии, что не представлялось бы в мысли или представлялось бы в мысли, как невозможное.

— Ну, таких вещей много …

Ну. вот какие, например?

— Ну, любая бесконечность, да? Ведь очень много вещей в математике.

— Или проще: частица или волна? — знаменитая загадка начала века.

— Да. Ну да. И, кстати, из современной физики пример. Мы полагаем

— либо есть, либо нет. А современная физика отвечает: есть, но немого. с определенной вероятностью.

Понимаете в чем дело. Вот я понимаю вашу логику, она действительно, из вполне серьезных доводов, но проблема в том, что с точки зрения философских критериев, эти примеры неубедительны. Объясню сейчас почему. Дело все в том, что существует вполне очевидный критерий непротиворечивости: если вещь представляется (мыслится или созерцается, неважно) ясно и отчетливо, то она не содержит в себе очевидного противоречия: этот критерий мы ведь с вами не отрицали. Можно и его отрицать, но это уже будет другая дискуссия. Теперь посмотрим: все эти примеры из физики представляют из себя констатацию определенных теоретических положений, так? Однако эти теоретические положения извлечены из опыта, получены на основе опытных данных. Все эти опытные данные можно совершено ясно и отчетливо созерцать: уже этого достаточно (с точки зрения такой логики), чтобы сказать, что в этих опытных данных нет и не может быть никакого противоречия. И именно исходя из того, что в них нет ничего смутного, наоборот: это эксперименты, которые поставлены в четко определенных условиях: мы можем во всех частях постичь четко то, что происходит. Все. Поэтому, если есть противоречия здесь, то они есть вследствие неудачных объяснений — они существуют только в головах обанкротившихся ученых — так резко можно сказать. В принципе я не настаиваю на этом утверждении.

— Т. е. сам мир не противоречив, а математическая модель противоречива, поскольку неясна?

Да, именно в силу неясности. Понятно, что в действительности я предположил то, что требовалось доказать — в этом слабость моего рассуждения, потому, что вы то сказали, что есть невозможные вещи в мире, а я как раз исхожу из того, что их нет. Потому, что это ясно и отчетливо постигается — все эти опыты. Т. е. невозможно это высказать с точки зрения мысли. Вы можете меня упрекнуть, что я предпослал то, что требуется оказать

— в качестве постулата.

— Но тогда Вам нужно предложить такую модель объяснения всевозможных данных, которая бы сочетала в себе непротиворечиво корпускулярную и волновую …

Философам это не надо. Это дело ученых — это их проблемы. Я собираюсь занимать место, допустим. (или Декарт, коль скоро он философ, хотя он и пытается совместить физику… как бы вот помочь ей): в принципе это их проблемы. Опыт очевиден. Если что‑то у их там не получается. ну придут другие поколения физиков — у них получится. Даже не надо вдаваться здесь в тонкости — мы все равно не поймем, поскольку мы не физики. Это надо быть поглощенным этой проблемой, чтобы разбираться во всех тонкостях: лишь в этом случае можно давать компетентную оценку.

— Ну, вот другие утверждения его времени известны, скажем противоречие, определенное, между единичным и всеобщим. А где находится Бог? Если он трансцендентен, то он не имеет отношение к миру, если он имеет отношение к миру, то он не трансцендентен — вот эти противоречия: как они решаются?

Да, вот тут действительно. Это проблема от которой философам не открутиться — проблема бесконечности и божественного существования. И здесь Вы правы, похоже, что не удается уйти от противоречий. На это что можно сказать? На это несколько можно дать ответов: если мы говорим о Декарте (только о Декарте), мы можем констатировать: а) он считает понятие Бога не противоречивым, И, соответственно понятие бесконечности не включает в себя противоречие, это первое. Но. второе. Он при этом (и вот это любопытный момент). Почему я сказал 99 % философов. но Декарт то в них не входит. Декарт считает, что Бог может нарушить логические законы — вот какое он высказывает убеждение. Почти никто — ни схоласты, ни последующие философы не придерживались этого мнения. Они считали, что Бог не может нарушать логические законы, что и для Бога они являются своего рода такими. необходимостями. Вот он может выбирать между возможными мирами, но он ограничен: он не может создать противоречивый мир. А по Декарту — может. Бог мог сделать ложными аксиомы математики и логические законы. Мог. Но не сделал. И коль скоро уж мир сотворен вот именно таким, то эти законы могут рассматриваться, как вечные, всеобщие. Тут очень скользкий вопрос. Но в любом случае удовлетворительного решения здесь нет — это ясно, потому, что и бесконечность чревата противоречиями (это можно строго показать) и. В любом случае получается тогда, что логические законы случайны по Декарту, а раз случайны, то может быт противоположное, тогда они не самоочевидны. Все рушится, вот. Какой выход здесь? Ну, можно пойти резким таким путем — сказать просто, что понятие Бога **. Ели вы считаете, что понятие бесконечности содержит в себе противоречие — значит оно не корректное понятие, значит, нет никакой бесконечности в актуальном смысле сова. Соответственно нет и Бога. Есть, может быть, но не всемогущее существо, а гипермогучее, которое сотворило мир — некий Зодчий мира (как Кант его называл); может быть он есть…