Тертуллиан: Трактаты

Мы, действительно, и не боимся и не страшимся того, что претерпеваем от незнающих; так как мы, желая достигнуть того, что Бог обещает, и боясь терпеть то, чем Он угрожает жизни развращенной, вступили в эту секту, приняв, конечно, условие ее договора – вести эту битву, жертвуя своею жизнью. Поэтому мы сражаемся со всякою вашею жестокостью, выступая против нее даже добровольно, и радуемся более тогда, когда нас осуждают, чем тогда, когда нас оправдывают. Итак мы посылаем эту книжку, боясь не за себя, а за вас и всех врагов своих, не говоря уж о друзьях. Ибо учение наше повелевает нам любить даже врагов и молиться за тех, кто нас преследует, чтобы доброта наша была совершенною и чтобы составляла нашу собственность, а не принадлежала всем. Ведь любить друзей свойственно всем, а любить врагов – одним только христианам. Поэтому мы, и скорбя о вашем незнании, и сожалея о вашем заблуждении, и прозревая будущее, и видя, что знамения его ежедневно угрожают, должны решиться хотя этим способом заявить вам то, что вы не хотите открыто выслушать.

Мы чтим единого Бога, Которого все вы знаете по природе, при молниях и громах Которого вы трепещете, при благодеяниях Которого вы радуетесь. А сами вы думаете, что есть другие боги, о которых мы знаем, что они демоны. Однако по человеческому праву и естественной власти каждый может почитать то, что он хочет, и богопочитание одного не приносит ни вреда, ни пользы другому. Поэтому богопочитанию (религии) не подобает вынуждать богопочитание, так как оно должно быть принято добровольно, а не путем насилия, так как и жертвы требуются от духа волящего. Поэтому хотя вы и принудили бы нас к жертвоприношению, однако этим ничего бы не даровали своим богам, ибо они не требуют жертв от тех, кто их не желает приносить, если только они не честолюбивы. Но Бог не честолюбив. К тому же Кто есть истинный Бог, Тот все свое одинаково дает как своим почитателям, так и не почитателям, и потому Он определил вечный суд для угодных Ему и неугодных. Однако нас, которых вы считаете святотатцами, вы никогда не поймали и при простой краже, не только что при ограблении храма. Все же грабители храмов и клянутся богами, и почитают богов, и не христиане, и однако изобличаются в святотатстве. Долго было бы говорить о том, какими другими способами все боги ваши и осмеиваются, и презираются самими почитателями своими, если бы я захотел это сделать. Нас обвиняют также и в оскорблении величества императора; однако никогда нельзя было найти христиан ни среди альбиниан, ни среди нигриан, ни среди кассиниан. Но те самые, которые даже накануне клялись гениями императоров, которые часто осуждали христиан, оказались врагами их. Христианин же не есть враг никакого человека, тем более императора, о котором он знает, что он поставлен его Богом, которого он должен и любить, и бояться, и почитать, и желать его благоденствия вместе с благоденствием всей Римской империи, пока будет существовать мир, ибо дотоле он будет существовать. Поэтому мы почитаем и императора так, как нам позволено, и как ему полезно, как человека, который выше всех после Бога, который получил от Бога все, что он есть, который ниже одного только Бога. Этого и сам он должен желать. Ибо Он больше всех потому, что ниже одного только истинного Бога. Он больше и самих богов, потому что и сами боги находятся в его власти. Поэтому мы и жертвы приносим за здоровье императора, но Богу своему, и в виде чистой молитвы, обращенной к Нему, как сам Он и повелевает. Ибо Бог, творец вселенной, не нуждается в каком-либо благовонии или какой-либо крови. Это, конечно, пища демонов. Демонов же мы не только презираем, но и укрощаем, и ежедневно открываем их, и изгоняем из людей, как известно весьма многим. Итак мы больше молим за здоровье императора, прося его у Того, Который может даровать его. И вообще, что мы делаем, следуя учению о божественном терпении, это для вас может быть достаточно ясно, когда мы, составляя такую толпу людей, почти большую часть каждого города, живем тихо и скромно, когда мы более известны по одиночке, чем в массе, когда о нас знают не почему-либо другому, как потому, что мы покидаем прежние пороки. Да не будет того, чтобы мы с досадою переносили то, что терпеть мы желаем, или чтобы мы со своей стороны замышляли какое-либо мщение: его мы ожидаем от Бога.