Жиль Делёз - Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип (сокращенный перевод-реферат)

Революционная в отношения предсознательного, такая группа остается подчиненной группой, даже если она завоевывает власть, потому что сама эта власть продолжает угнетать и разрушать производство желания. Оставаясь предсознательно революционной, такая группа уже обладает всеми бессознательными свойствами подчиненной группы: подчинение социусу как фиксированной основе, оттягивающей на себя производительные силы, излияние антипроизводства и смертоносных элементов в системе, которая от этого чувствует себя еще более бессмертной, нарциссизм и иерархия...

Напротив, группо-субъектом является группа, сами либидозные инвестиции которой революционны, она дает желанию проникнуть в социальное поле и подчиняет социуса или форму власти производству желания... она не дает разлиться в себе инстинкту смерти... поперечность без иерархии и группового сверх-Я. Все, правда, усложняется тем, что одни и те же лица (Сен-Жюст, Ленин) могут в разных отношениях участвовать в обоих типах групп. Или одна и та же группа может обладать одновременно двумя этими свойствами в разных, но сосуществующих ситуациях... переходы от одного типа группы к другому совершаются непрестанно... Например, никакой «гомосексуальный фронт» невозможен, пока гомосексуальность понимается в отношении исключающей дизъюнкции с гетеросексуальностью, что сводит их в общему Эдипову кастрационному корню, призванному обеспечить лишь разделение на две некоммуницирующие между собой серии...

Лоуренс показывает, что сексуальность, включая целомудрие, является делом потоков, бесконечности разных и даже противоположных потоков... Лоуренс напускается на бедность все тех же неизменных образов, фигуративных ролей, являющихся путами сексуальных потоков: невеста, любовница, жена, мать -добавим к этому «гомосексуалисты», «гетеросексуалисты» – все это распределенные Эдиповым треугольником роли... Правило великого фаллоса, которым никто не обладает, довлеет над этими ролями. «Женщина ничего не персонифицирует, у нее нет определенной, отличимой личности» (Лоуренс). То же относятся к мужчине. Тезис Фрейда: либидо инвестирует социальное поле лишь по мере десексуализации и сублимации. Он так дорожит этим тезисом потому, что хочет удержать сексуальность в узких рамках Нарцисса и Эдипа, Я и семьи. С этого момента любая либидозная инвестиция социального поля начинает казаться ему свидетельством патогенного состояния, нарциссической «фиксации» или «регрессией» на Эдипову или доэдипову стадии, с помощью которых она объясняется как скрытая гомосексуальность... На самом деле наш сексуальный выбор находится на пересечении «вибрации»... Наши либидозные инвестиции социального поля, реакционные или революционные, так хорошо скрыты, так бессознательны, так замаскированы предсознательными инвестициями, что проявляются исключительно в типах нашего сексуального любовного выбора. /Полемика Фрейда с Юнгом и Адлером, ее узкие рамки: или индивид и коллективное бессознательное, или сексуальность и Эдип. Великий Другой как социальный другой. Другой класс – это не увеличенный или уменьшенный образ матери, а не-мать, не-отец и пр./. Указатель на то, что в поле есть нечеловеческое, без чего либидо не смонтировало бы машины желания. Классовая борьба проходит по самой сердцевине желания. Это не производный от Эдипа семейный роман... мать не только мать... Она работает или нет, богаче отца или нет, а это выходит за рамки семьи. He-семейное отношение всегда первично, в виде ли сексуальности в общественном производстве или нечеловеческого пола в производстве желания... семьи играют в Эдипа, в это великолепное алиби... но это не устраняет фундаментальное отношение с внешним, по отношению к которому психоаналитик умывает руки... Психоаналитик остается удивительно безразличным к вопросу: кто платит? Например, анализ обнаруживает бессознательный конфликт жены с мужем, но лечение оплачивает муж.

Связь психоанализа с психиатрией XIX в.: общий фамилиализм. У Фрейда либидо, становясь социальным, необходимо теряет качество, превращаясь в энергию сублимации. А сексуализация только семьи по необходимости экспрессивна. Стремятся все невротизовать. И тем самым действуют в соответствии с предназначением семьи, состоящим в том, чтобы производить невротизованных эдипизацией людей, без чего социальное подавление осталось бы без покорных субъектов... «вылеченный» субъект передает свою болезнь потомству вместо того, чтобы загнуться холостяком-онанистом, страдающим половым бессилием. Единственное неизлечимое – это невроз (откуда бесконечность психоанализа). Шизоанализ не невротизует, а шизофренизует. Невротизация в случае психоанализа предшествует неврозу. Шизофреник сопротивляется невротизации, имя отца к нему не прилипает даже в самом «модерном» психоанализе. В результате может получиться психотик или «состоявшийся шизофреник». Первое происходит, когда шизопроцессу навязывается понимание его как цели: тогда закупориваются машины желания, замыкается на себя тело без органов. Освобождение президента Шребера в 1902 г. – начало антипсихиатрии. Но это освобождение параноика, «чистого арийца» «с уже фашизующими либидозными инвестициями». Любой психоаналитик пригоден для курса шизоанализа. Нет революционной или реакционной любви, но есть такие формы любви, которые говорят в пользу тех или иных склонностей.