В Пушкин - Информатика, кибернетика, интеллект

Теперь модельную функцию и модельные параметры можно воспроизводить реальными, перерабатывающими информацию автоматами и выводить алгоритмы их эстетического восприятия. Эту появившуюся ныне возможность можно реализовать в принципе тремя путями.

1. В то время как традиционный критик искусства в лучшем случае опирается на философскую эстетику, а значит встреча донаучного субъекта с произведением искусства происходит на уровне понимания, кибернетический критик искусства в состоянии эту встречу проиграть с помощью автомата, воспроизводящего субъектную модель с переменными параметрами и благодаря этому, например, предсказать воздействие произведения искусства на различные социо-культурные группы. К тому же кибернетический критик так же мало использует собственное эстетическое восприятие, как физик, исследующий гравитационное поле и не осознающий при этом вес своего тела.

2. Модель информационной эстетики, создаваемая вычислительным автоматом, позволяет количественно объяснить историю искусства при условии сохранения картезианского метода, который не требует одновременного учета всех влияний и зависимостей, но предписывает трудности "разделить на столь многие части, как это только возможно, и желать лучшего решения".

3. Так как автомат может производить любые комбинации знаков, на них необходимо накладывать информационно-эстетические критерии и выдавать лишь то, что им удовлетворяет. Это "искусственное произведение искусства" в силу отсутствия осно

208

вы для адекватного понимания зачастую не достигает эстетического воздействия на искусство потребляющего субъекта: последний хочет видеть в произведении искусства источник сообщения от чужого сознания. Если субъект знает, что предложенное ему "произведение искусства" было создано автоматом, то на основе содержащейся в этом знании информации он эстетически дисквалифицирует это "произведение искусства", хотя оно могло и не отличаться от подлинного.

"Наш мозг так устроен, по крайней мере пока, - пишет Г. Франк, - что можно устанавливать эквивалентность лишь семантической, но не прагматической и синтаксической функции знаков у автоматов и человека. Для кибернетики ключевым понятием в эстетике оказывается сознание, которое мы ближнему так же догматически приписываем, как и в каждой возможной машине отрицаем, - уже потому, что наблюдение ближнего нам неприятно, тогда как регистрация нашего поведения автоматом не может вызвать в нас чувства стыда. Отношение к ближнему непереносимо на наше отношение к автомату: вычислительная машина для нас есть не "Ты", а "Оно" ("Это") [86]. Так мало оригинальных рисунков автоматов признается произведениями искусства, так мало их воспринимается всерьез потому, что от некоторого "Ты" исходит традиционный призыв: "Разве мы - по крайней мере еще сегодня - не способны быть их источником, зачем приписывать сознание автоматам". По мнению указанного автора, человек в качестве перерабатывающей информацию системы (при кибернетическом подходе) является системой, открытой не только по отношению к познанному или реальному миру, но и по отношению к тому, что он в своем окружении принципиально различает подобное себе ("Ты") и другое ("Оно"). Каждое "Я" неспособно согласиться с тем, что у него отсутствует сознание. Представление о "Я"- и "Ты"-сознании, как констатирует Г. Франк, принадлежит к предрассудкам нашего аппарата познания.

Понять духовные процессы, протекающие при восприятии эстетической информации, помогают опыты по выработке такой информации с помощью автоматов. По крайней мере в области музыки это удалось; ведутся исследования и в других областях искусства. На данном этапе безусловно доказано, что машина может выполнять некоторые операции, входящие как в творческий процесс, так и в работу исследователя музыки. Моделирование музыкальных произведений на ЭВМ способствует развитию теории музыки [87]. Современные компьютеры в состоянии оперировать сложным набором символов, что позволяет им воспроизводить некоторые стороны процесса мышления. Правда, для художественного конструирования главнейшее требование - хороший вкус, а он, по общему мнению, не поддается определению. Поэтому Г. Биркгофф заявляет: "До тех пор, пока хороший вкус и нехудожественное не будут определены в математических терминах, вычислительные машины могут программироваться для мо

209

делирования чертежников и пианистов, но не художников или композиторов" [88]. Вместе с тем необходимо заметить, что и человек не застрахован от ложного вкуса. "Нет ничего более фатального для живописи, архитектуры и других искусств, - писал Э. Шефтсбери, - чем ложный вкус, который руководствуется тем, что непосредственно порождает чувства, а не тем, что постепенно и путем размышления доставляет наслаждение уму и удовлетворяет мысль и рассуждение" [89].