Олег Буткевич: Красота

Истина и красота — вот двуединая, накрепко сплетенная ариаднина нить прогресса человечества. Как мы увидим ниже, человечность , не только в нравственном, более или менее относительном ее понимании, но в строго научном, теоретическом смысле состоит в непосредственном родстве с сущностью и общественно-исторической ролью красоты. Строители прекрасного коммунистического общества должны быть во всеоружии истины и красоты. Нам всем надлежит заботиться об этом уже в меру наших сегодняшних возможностей.

Предлагая вниманию читателя настоящую книгу, хочется оговорить одно обстоятельство. Сколь ни малопривлекательна (как иронизировал во вступительной статье к «Эстетике» Гегеля М. Лифшиц) «развязная игра ума, сочиняющего [...] схемы, сдвинутые набок, под именем собственных концепций», автор тем не менее ни в коем случае не рискует преподносить настоящую работу как некий, вроде бы и не им написанный, заведомо правильный, окончательный вариант эстетической мысли.

Эти размышления не претендуют ни на охват, ни на суммирование всего необходимого материала, ни — тем более — на бесспорность выводов.

Пусть наше путешествие в таинственный мир прекрасного напомнит нам восхождение на еще недостаточно изученную, малодоступную, сверкающую ледниками горную вершину, путь к которой изобилует кручами, осыпями, камнепадами, трещинами. Шаг за шагом автор приглашает читателя следовать по той тропе, может быть, и не самой лучшей, и не самой короткой, по которой он сам пытался приблизиться к цели. И пусть на этом трудном пути, как говорила встарь — на пути постижения истины, нашими проводниками будут живая практика и опыт человечества, а нашими советчиками станут великие учителя — предвестники, первооткрыватели и исследователи научного коммунизма.

Памяти Виктора Андреевича Буткевича

I

ПРИРОДА

Глава первая

ОБЪЕКТИВНОСТЬ

КРАСОТЫ

Глава вторая

МАТЕРИАЛЬНАЯ

ОСНОВА КРАСОТЫ

Глава первая

1. Основной гносеологический вопрос

2. «Природники» и «общественники»

3. Порочный круг «эстетического»

4. Постановка вопроса

Рискуя с первых же строк заслужить упрек в неоригинальности, четко разграничим два вида красоты: прекрасное в действительности и прекрасное в искусстве. Есть ли красота искусства только прямое отражение красоты действительности или она содержит в себе еще и вновь сотворенную красоту — так или иначе, красота искусства — это красота, созданная человеком . «[...] Красота искусства является красотой, рожденной и возрожденной на почве духа , и насколько дух и произведения его выше природы и ее явлений, настолько же прекрасное в искусстве выше естественной красоты» Так сформулировал различие между двумя видами красоты Гегель.

Ни в коем случае не соглашаясь здесь с поистине классическим суждением о преимуществах красоты искусства, подчеркнем несомненное: красота искусства в отличие от природной красоты — плод творческой работы художника. Следовательно, с точки зрения материализма, она как продукт сознания неизбежно в той или иной степени носит характер субъективного отражения и преломления существующей вне сознания действительности.

Все созданное человеком создано на основе познания и использования объективно существующих закономерностей, сами законы нашего мышления являются не чем иным, как отражением законов внешнего мира. Общие законы движения внешнего мира и человеческого мышления по сути дела тождественны2. В свою очередь, комментируя эти мысли Энгельса, В. И. Ленин подчеркивает: «Понятно, что „продукты человеческого мозга, будучи сами в конечном счете продуктами природы, не противоречат остальной природной связи (Naturzusammenhang), а соответствуют ей“» 3. Не только содержание всех наших знаний о мире есть отражение действительности, но и сам процесс получения этих знаний соответствует законам природы. При производстве любых явлений «второй природы» человек использует объективные законы отнюдь не самовольно. Сама возможность создания чего-либо предопределяется существованием в мире законов, на основе которых это нечто может возникнуть. И если искусство создает эстетические ценности, значит, есть что-то объективное, на основе чего они могли появиться как ценности именно эстетические*.