Дэвид Чалмерс - Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории

В-третьих, локальная логическая супервентность — слишком строгое требование для редуктивного объяснения. Можно редуктивно объяснить даже контекстуально обусловленные свойства индивида, указав механизмы реализации соответствующих им отношений окружающей среды. В той мере, в какой феномен является глобально супервентным, он допускает редуктивное объяснение в терминах каких-то низкоуровневых фактов, даже если эти факты далеко разбросаны в пространстве и во времени.

В-четвертых, в принципе можно говорить о двух проектах редуктивного объяснения таких феноменов, как жизнь, обучение или тепло. Первый из них — экспликация , когда мы проясняем посредством анализа то, что должно быть объяснено. К примеру, обучение можно было бы проанализировать как процесс адаптации. Второй — объяснение , когда мы показываем, как подобный анализ реализуется низкоуровневыми фактами. Первый проект концептуален, второй же имеет эмпирический характер. Для многих или большинства феноменов концептуальная стадия будет весьма тривиальной. Однако для некоторых феноменов, таких как убеждение, экспликация может представлять собой очень большую проблему. На практике, конечно, эти проекты никогда четко не разводятся, поскольку экспликация и объяснение идут параллельными курсами.

В своих рассуждениях о супервентности и объяснении я во многом опирался на понятия логической возможности и необходимости. И теперь пришло время поподробнее поговорить об этом. Логическую необходимость какого-либо утверждения можно уяснить прежде всего в терминах его истинности во всех логически возможных мирах. При осмыслении соответствующего класса миров и способов оценки тех или иных утверждений в этих мирах требуется определенная осмотрительность; позже в этом параграфе я еще более или менее подробно обсужу данный вопрос. Логическую необходимость какого-либо утверждения можно также истолковать как истинность по значению: утверждение логически необходимо, если его истинность гарантируется значением используемых в нем понятий. Но опять-таки при истолковании «значений» требуется определенная осмотрительность. Далее в этом параграфе я рассмотрю оба этих варианта интерпретации, а также обсужу вопрос об их отношении друг к другу.

(Как и раньше, понятие логической необходимости не следует брать в узком смысле, подразумевающем выводимость в терминах логики первого порядка или какого-либо другого синтаксического формализма. В самом деле, можно попробовать доказать, что обоснование аксиом и правил этих формальных систем зависит как раз от их логической необходимости в этом более широком и более изначальном смысле.)

Все это требует серьезного отношения, по крайней мере до определенной степени, к понятию концептуальной истины , то есть к представлению о том, что некоторые утверждения являются истинными или ложными исключительно вследствие значений используемых в них терминов. Ключевые моменты моего предшествующего обсуждения зависели от характеристик, даваемых различным понятиям. К примеру, я говорил о возможности редуктивного объяснения размножения, доказывая, что из низкоуровневых деталей вытекает осуществление определенных функций и что осуществлением этих функций исчерпывается понятие размножения.

Понятие концептуальной истины стало одиозным в некоторых кругах после критических выпадов Куайна (Quine 1951), доказывавшего, что нельзя провести сколь бы то ни было полезного различия между концептуальными и эмпирическими истинами. Возражения, высказываемые против этих понятий, обычно группируются вокруг следующих моментов.

1. Большинство понятий лишены дефиниций, указывающих необходимые и достаточные условия (это наблюдение делалось многократно, но его нередко ассоциируют с Витгенштейном (Wittgenstein 1953)).

2. Большинство истин, кажущихся концептуальными, в действительности может быть пересмотрено, и они могут быть отброшены перед лицом достаточных эмпирических свидетельств (об этом говорил Куайн).

3. Соображения об апостериорной необходимости , высказанные Крипке (Kripke 1972), показывают, что условия применения множества терминов в возможных мирах не могут быть установлены априори.

Эти соображения свидетельствуют против чрезмерно упрощенного представления о концептуальной истине, но не против того, как я использую эти понятия. В частности, они не затрагивают класса супервентностных кондиционалов — «если A-факты о какой-либо ситуации являют собой X, то В-факты оказываются F», где A-факты полностью специфицируют ситуацию на самом базовом уровне. Мой аргумент нуждается только в таких концептуальных истинах, и мы увидим, что ни одно из приведенных выше соображений не свидетельствует против них. Я также более детально проанализирую отношение между концептуальной и необходимой истиной и проясню их роль в понимании логической супервентности.