Дэвид Чалмерс - Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории

Указания на эту позицию можно вычитать из некоторых замечаний Локвуда (Lockwood 1989) и Нагеля (Nagel 1986), хотя я не уверен, что кто-то из них в действительности одобряет именно такое решение.

Можно было бы сослаться на аргументы, вроде тех, что выдвигает Крипке (Kripke 1982), призванные показать, что содержание убеждения не определяется психологическими и феноменальными свойствами. Эти аргументы спорны, но в любом случае стоит отметить, что вывод, к которому они подводят, состоит не в том, что такое содержание есть далее не редуцируемый элемент ментального, а скорее в том, что само содержание является чем-то неопределенным. На деле суть происходящего в том, что соображения, вроде тех, что высказаны в тексте, дают нам серьезное основание считать, что не существует никакого третьего, допускающего независимые изменения, аспекта ментального; поэтому любые вопросы, которые не могут быть улажены с привлечением первых двух элементов, вообще не могут быть улажены.

Это «тематически нейтральный» анализ конкретных ментальных понятий, в чем-то сходный с анализами Плейса (Place 1956) и Смарта (Smart 1959). Ощущение апельсина как опыт — это, грубо говоря, ощущение такого рода, которое обычно порождается апельсинами. Плейс: «Характеризуя остаточный образ в качестве зеленого… мы говорим, что мы имеем опыт такого рода, который, как правило, имеется у нас тогда, когда мы смотрим на зеленое пятно, и который мы научились описывать подобным образом» (с. 49); Смарт: «Когда кто-то говорит: „Я вижу желтовато-оранжевый остаточный образ“, он говорит примерно следующее: „Происходит нечто подобное тому, что происходит, когда у меня открыты глаза, я не сплю и передо мной лежит хорошо освещенный апельсин“» (с. 150). Однако из-за присутствия непроанализированного понятия «опыта» этот анализ недостаточен для прямого отождествления феноменальных и физических состояний, как это предлагали сделать Плейс и Смарт. Смарт обходит эту проблему, выводя «опыт» за пределы своего анализа, вставляя взамен двусмысленную фразу «происходит нечто». Если эта фраза трактуется достаточно широко, чтобы покрыть состояния любого типа, то анализ оказывается неадекватным, а если узко — как некий опыт, то анализ будет ближе к делу, но недостаточным для нужного вывода.

Джекендоф проводит различие между «феноменальным ментальным» и «вычислительным ментальным». Это различение очень сходно с моим различением феноменального и психологического, хотя я не хотел бы предрешать вопрос о том, являются ли психологические процессы вычислительными по своему характеру.

Нилкин (Nelkin 1989) проводит различие между CN (сознанием в «нагелевском» смысле), С1 (первопорядковым состоянием обработки информации) и С2 (второпорядковым прямым невыводным доступом к другим сознательным состояниям). В другой статье (Nelkin 1993) он проводит сходное различие между феноменальностью, интенциональностью и интроспективностью. Байсия (Bisiach 1988) различает С1 (феноменальный опыт) и С2 (доступ частей или процессов системы к другим ее частям или процессам). Нетсоулас (Natsoulas 1978) выделяет множество смыслов термина «сознание». Деннет (Dennett 1969) проводит различие между двумя видами «осведомленности»; первый связан с вербальными отчетами, второй — с контролем за поведением вообще, хотя ни одно из этих понятий не может быть названо с очевидностью феноменальным.

Розенталь четко отделяет сознание от «сенсорного качества» и говорит, что его теория касается только первого из них, что могло бы означать, что он не обсуждает феноменальные аспекты. Однако он также утверждает, что состояние сознательно, когда можно говорить о том, каково это — находиться в этом состоянии, и это значит, что предметом его рассмотрения является все же феноменальное сознание. Однако в концепции Розенталя мы почти не найдем указаний на то, как можно было бы объяснить феноменальное сознание. Почему существование высокоуровневой мысли о каком-то состоянии ведет к наличию чего-то, что выражает, каково это — находиться в данном состоянии? Помимо рассуждений о том, что два этих феномена, похоже, сосуществуют на практике, Розенталь не предлагает никакого ответа на этот вопрос.

Исключение составляет психофизика, которая, похоже, может прояснять различные черты сознательного опыта, пусть ей и не удается полностью объяснить его. В главе 6 я еще вернусь к этому вопросу.