Поль-Анри Гольбах - Здравый смысл, или Идеи естественные противопоставленные идеям сверхъестественным

К каким только хитростям и тонкостям не прибегали древние и современные мыслители для того, чтобы не столкнуться со служителями божьими, во все времена пользовавшимися славой тиранов разума! Каких только предположений и хитростей не выдумывали Декарты, Мальбранши, Лейбницы и другие, им подобные, с той целью, чтобы согласовать свои открытия с теми фантазиями и заблуждениями, кои освящены авторитетом религии! Какие предосторожности приходилось принимать великим философам, каким окутывать себя туманом таинственности с риском сделаться непонятными, непоследовательными всякий раз, когда их представления переставали сходиться с основами богословия! Священники, не теряющие бдительности, торопились удушить те мнения, которые противоречили их интересам. Богословие во все время было прокрустовым ложем, в которое разбойник укладывал иностранцев; он отрезал им излишне длинные конечности либо растягивал с помощью лошадей чересчур короткие конечности, не заполняющие той постели, в которую их заставляли вместиться.

Какой мыслящий человек, воспламененный любовью к науке, работающий для блага человеческого, может думать без досады и печали о том, что столько великих умов, столько кропотливых и изощренных ученых в продолжение веков зря растрачивали свои способности на занятия призраками, никогда не приносившими пользу человечеству, а иногда и вредившими последнему? Ведь эти талантливые мыслители могли так просветить человеческие умы, если бы вместо занятий бесплодным богословием отдали свои способности на служение понятным и безусловно важным для человечества предметам! Разве половины труда, затраченного гениальными людьми на пропаганду религиозных воззрений, половины затрат, сделанных народами для внедрения нелепых верований, не было бы достаточно для просвещения этих самых народов в области морали, политики, физики, медицины, агрикультуры и т. п.? Суеверия пожирают внимание, восторги и деньги народов; последние получают чересчур дорогую религию, но за свои деньги не имеют ни просвещения, ни добродетели, ни счастья.

Некоторые из античных и современных философов были достаточно мужественны для того, чтобы взять в проводники себе опыт и разум и сбросить с себя цепи предрассудков. Левкипп, Демокрит, Эпикур, Стратон и некоторые другие из греческих мыслителей решились прорвать непроницаемое покрывало предрассудков и сделать философию свободной от связывающих ее пут богословия; однако их чересчур простые, ясные, лишенные мифического характера системы, не давая пищи воображению, гоняющемуся за призраками, принуждены были уступить свое место сказочным теориям Платона, Сократа и Зенона. Среди современных нам философов Гоббс, Спиноза, Бейль и некоторые другие пошли по пути Эпикура, но их учение восприняло лишь незначительное количество людей в том мире, который чересчур еще дорожит сказками, чтобы слушать голос рассудка.

От предрассудков, освященных религией, никогда нельзя было отойти; никогда не дозволялось открывать ничего нового. Единственное, на что решались просвещенные люди, это говорить эзоповым языком либо, из малодушной угодливости, постыдно примешивать к лжи известную им истину. Некоторые учили двояко: по-одному – публично, по-другому – когда никто не слышал; но ключ к последнему учению утерян, их настоящие воззрения стали непонятными и поэтому бесполезными для нас.

Как могли философы, коим под страхом тягчайших наказаний предлагали отречься от разума и подчинить себя вере, иными словами говоря, власти священников, как могли эти связанные по рукам и ногам люди свободно вздымать ввысь свой гений, развивать свой ум, двигать вперед умственное развитие человечества? Гениальнейшие люди, видя перед собой истину, начинали трепетать от ужаса; они чрезвычайно редко были так мужественны, чтобы объявить об открытой ими истине. Те же, кто были настолько мужественны, получили наказание за проявленную дерзость. Религия никогда не разрешала мыслить независимо либо бороться с предрассудками, жертвами коих везде является человеческий индивидуум.

Каждый человек, имеющий дерзость объявить истину миру, может быть убежден, что его ненавидят служители религии; они громко кричат о помощи земным властям; им необходима помощь государей для того, чтобы поддержать и свои доказательства, и их богов; эти крики говорят лишь о слабости их позиции. Если человек кричит «караул», следовательно он находится в плохом положении. В делах религии запрещено ошибаться; во всех же остальных делах можно ошибиться без всяких последствий. Ошибшихся обычно жалеют, и они испытывают благодарность к тем, кто открыл им истину; но стоит богословию почитать себя затронутым либо ошибкой, либо открытием истины, и оно зажигается огнем священной ненависти; оно добивается того, что государи за эти ошибки изгоняют из страны, народ неистовствует, нации встревожены, и никто не знает, в чем дело.