Р. В. Иванов-Разумник - О смысле жизни

Кто тайну разгадалъ?? Разумѣется, Ѳ. Сологубъ; и «тайна» эта, какъ намъ извѣстно, заключается въ томъ, что «все? Я. И все, что есть, то? Я», что «въ каж-домъ духѣ, въ каждомъ тѣлѣ, все? Я. И все лишь только Я»,? какъ мы слышимъ отъ Ѳ. Сологуба въ той же «Литургіи Мнѣ». Еще опредѣленнѣе и энергичнѣе исповѣдуетъ намъ свою вѣру Ѳ. Сологубъ въ своей «книгѣ совершеннаго самоутвержденія»? «книга» эта умѣщается на четырехъ страницахъ? озаглавленной «Я» (см. «Золотое Руно», 1906 г. № 2). Большинству читателей эта «книга», по всей вѣроятности, совершенно неизвѣстна, а потому мы приведемъ изъ нея выдержки, тѣмъ болѣе, что въ нихъ выяснится оправданіе міра Ѳ. Сологубомъ съ точки зрѣнія его солипсизма. «Благословенно все и во всемъ,? провозглашаетъ нашъ авторъ,? въ неизмѣримости пространствъ и въ безпредѣльности временъ, и въ иныхъ обитаніяхъ, здѣсь и далече, и жизнь, и смерть, и расцвѣтаніе, и увяданіе, благословенны радость, и печаль, и всякое дыханіе,? ибо все и во всемъ? Я, и только Я, и нѣтъ иного, и не было, и не будетъ»… Любопытно это «ибо» въ устахъ солипсиста: когда онъ къ человѣческимъ страданіямъ подходилъ отъ внѣшняго міра? онъ ихъ проклиналъ, такъ какъ видѣлъ ихъ безсмысленность; теперь, излучая все изъ своего «я», онъ все благословляетъ, ибо? все и во всемъ Я… Въ этомъ? первый актъ самоутвержденія и пріятія міра, какъ эманаціи «я». Дальше: «Я создалъ и создаю времена и пространства, и еще иныя, безчисленныя обители. Во временахъ явленія помѣстилъ Я, и всѣ явленія? Мои… И всякая мечта Моя воплощена, ибо она? Моя. И нѣтъ внѣ Меня бытія, ни возможности бытія. Всякое помышленіе? во Мнѣ, и всякое явленіе? отъ Меня и ко Мнѣ, ибо все и во всемъ? Я, и только Я, и нѣтъ иного, и не было, и не будетъ»… Только непонятная скромность помѣшала нашему автору сказать еще опредѣленнѣе: все? Ѳедоръ Сологубъ, всякое явленіе? отъ Ѳедора Сологуба и къ Ѳедору Сологубу, ибо все и во всемъ? Ѳедоръ Сологубъ и только Ѳедоръ Сологубъ, и нѣтъ иного, и не было, и не будетъ… Но странное дѣло: «все? Я»? это звучитъ гордо; а стоитъ только раскрыть скобки, какъ гордыя фразы начинаютъ звучать курьезно… Но если все есть Ѳедоръ Сологубъ и Ѳедоръ Сологубъ есть все, то слѣдовательно и всѣ мы? только состоянія сознанія Ѳедора Сологуба? Казалось бы, что нашъ авторъ сперва даетъ именно такой отвѣтъ: вѣдь мы слышали отъ него? «я одинъ въ безбрежномъ мірѣ, я обманъ личинъ отвергъ»; и теперь въ своей «книгѣ» онъ повторяетъ? «раздѣленные и многообразные лики? всѣ они только личины Мои»… Но доходить по этому пути до крайнихъ выводовъ Ѳ. Сологубъ все же не рѣшается. Все есть? Я, попрежнему утверждаетъ онъ, но кромѣ того есть и «непостижимая Тайна Моя, Тайна о томъ, что не-Я»… «И если есть жизнь иная… о, безликая Тайна Моя! Ты? Моя, но Ты? не Я. Тайна Моя, Ты? Отрицаніе Мое»… Въ противоположности между Я и Ты Ѳ. Сологубъ ищеть теперь объясненія всему злу, существующему въ мірѣ, всему мѣщанству, всей передоновщинѣ; этой идеѣ по-священа его статья «Человѣкъ человѣку? дьяволъ» (см. «Золотое Руно», 1907 г., № 1). Тутъ все дьяволъ мутитъ, расщепляя единое Я на милліоны различныхъ «ты»; при единомъ Я все такъ ясно, такъ понятно, а при тысячахъ тысячъ «ты»? вся стройность міропониманія разсыпается и передъ нами снова безсмысленная жизнь, требующая оправданія. Тутъ все дьяволъ мутитъ: Ѳ. Сологубъ совершенно убѣжденъ въ этомъ. Когда Ѳ. Сологубъ утверждаетъ, что Я во всемъ и все во Мнѣ, то ему слышится смѣхъ мѣщанства: «глупыя сказки! Я? Іоаннъ, и жена моя? Марія. Вотъ тамъ родственники и друзья наши, Лазарь и Марѳа, и другая Марія, и третья. И Лука. И Клеопа. И другихъ такъ много. И все разные… Лука любитъ лукъ, а Клеопа? персики»… Вотъ это-то и есть козни дьявольскія: «узнаю стараго, злого врага… Дьяволъ смѣется надо Мною, лѣпитъ злыя, искаженныя хари, и отводитъ Мои глаза.? Вотъ, говоритъ онъ, Лука, а вотъ Клеопа, а гдѣ же ты?? Гдѣ же Я? Такъ… предо Мною раскрывается противоположность: необходимое единство Мое и злобное, случайное Мое разъединеніе… Дьяволъ прячется подъ уродливыми, слѣпленными имъ харями, и визжитъ, и хохочетъ, и гнусныя придумываетъ слова, издѣваясь надъ Моею вѣрою, надъ Моимъ откровеніемъ, надъ Моимъ страстнымъ зовомъ. Тысячеголосый вой подъемлетъ онъ вокругъ Меня, и дразнитъ Меня милліонами красныхъ языковъ, покрытыхъ бѣшеною слюною. Вопитъ подъ неисчислимостью уродливыхъ масокъ: