Абдусалам Гусейнов - Великие пророки и мыслители. Нравственные учения от Моисея до наших дней

Человеку предстоит платить по счетам, которые он сам признал, согласившись на то, на что не согласились небеса, земля и горы. Бог в этом смысле юридически безупречен, в его суде нет никакого произвола; он не только многократно — от Адама до Мухаммеда — сформулировал нормы, по которым он будет судить, но и многое сделал для того, чтобы довести их до всех народов, до каждого человека. Все, что совершил человек, все его мысли и поступки будут проанализированы под углом зрения их отношения к вере, к нормам Корана. В результате должно быть удостоверено, был ли человек мусульманином (истинно верующим) или нет, а если был, то насколько ревностно он следовал истине ислама. Коран будет тем кодексом, по которому будет вершиться последний суд.

Необычность последнего суда обнаруживается в характере санкций. На том суде не только наказывают, но и награждают (награждают не тем, что не наказывают, а вполне позитивно). Неверные оказываются осужденными, правоверные — избранными. При этом существует только одно наказание — низвержение в ад и одна награда— возвышение в рай (4:60, 61; 13:19–22, 25). Ад и рай описаны в Коране очень наглядно, ощутимо и понятно для людей. Ад концентрированно воплощает все человеческие ужасы, боли и страдания, а рай — все наслаждения, «Поистине, тех, которые не веровали в Наши знамения, Мы сожжем в огне! Всякий раз, как сготовится их кожа, Мы заменим им другой кожей, чтобы они вкусили наказания. Поистине, Аллах — великий, мудрый!

А тех, которые уверовали и творили благое, Мы введем в сады, где внизу текут реки, вечно пребывающими там. Для них там — чистые супруги. И введем Мы их в тень тенистую» (4:59, 60).

День великого суда есть в то же время день великого разделения. Праведность и неправедность, добро и зло будут в этот день навечно отделены друг от друга. Если воспользоваться христианским образом по тому же поводу и в том же самом смысле, то будет час сбора урожая, когда зерна безболезненно можно, а для сохранности даже нужно очистить от плевел. Одни станут обитателями рая, другие — обитателями огня. «И между ними — завесы».(7:44).

Вопрос о навечном осуждении грешников является одним из трудных для мусульманских богословов, которые в итоге пришли к выводу, что грешники, даже если речь идет о тяжелых грехах, со временем могут быть прощены. Не прощается только отступление от веры («Поистине, Аллах не прощает, чтобы Ему придавали сотоварищей, но прощает то, что меньше этого, кому Он пожелает» — 4:116).

Судный день означает конец, предел первого творения и начало нового, переход от человеческой справедливости к божественной. Основной признак такого перехода заключается в том, что добро и зло начинают существовать в полной и окончательной отделенности друг от друга. Зло уже не сможет больше скрываться за маской добра, а добро будет гарантировано от того, чтобы разделить судьбу зла. Злые люди никогда не будут больше наслаждаться, как если бы они были добрыми. А добрые люди никогда не будут страдать, как если бы они были злыми. Так было в первом творении. Своеобразие и ограниченность справедливости человека в том и заключались, что он, ведая о различии добра и зла, не мог подчинить ему свое бытие. Иное дело — второе творение, существующее по законам божественной справедливости. В нем добрые и злые получат по заслугам. Мухаммед верил в реальность будущей жизни, в рай и ад. Верили и верят этому также и его последователи. В качестве реальной перспективы картины последнего суда и будущей жизни призваны были нравственно дисциплинировать людей, укрепить веру в праведных и нагнать страх на неверных.

Уже в первом по времени откровении Мухаммеда, когда он только был призван к пророческой миссии, есть слова о том, что человек в погоне за богатством беспечно забывает о воле создателя и его строгом суде:

Но нет! Человек восстает

оттого, что видит себя разбогатевшим.

Ведь к Господу твоему — возвращение! (96:6–8).

В качестве санкции вероучения идея предстоящего суда и наказания в Коране понимается, конечно, буквально и предметно. Вместе с тем она допускает и иную интерпретацию.

Учение Мухаммеда в превращенной форме выражает ту истину, что добро заключает в себе свою награду, а зло заключает в себе свое наказание. В самом деле, если добро и зло означают самую общую квалификацию, охватывающую человека и его предметный мир (его мотивы, поступки, цели) если не исчерпывающим, то самым существенным образом, то чем может быть награждено добро, кроме добра, и чем может быть наказано зло, кроме зла?! Предположить, что добро награждается чем-то помимо добра, значит допустить, что оно награждается… злом (ибо помимо добра существует только зло). Но тогда это нельзя считать наградой и в такой «награде» нет никакой справедливости. Точно так же, оставаясь в рамках этики и логики, невозможно помыслить себе, чтобы за зло воздавалось незлом, то есть добром. А сказать, что за добро воздается добром, а за зло — злом, и сказать, что и добро и зло заключают свою цену в себе, есть по сути дела два разных способа выражения одной и той же мысли. Именно эту мысль, хотя и на фантастический манер, выражает Мухаммед в учении о последнем суде, рае и аде, показывая, что в конечном счете зло неизбежно и самым гибельным образом оборачивается злом, а добро столь же неизбежно и торжествующе приводит к добру.