Абдусалам Гусейнов - Великие пророки и мыслители. Нравственные учения от Моисея до наших дней

Любовь к грешникам является не только более чистой, бескорыстной. Она еще и более плодоносна. Некто из фарисеев по имени Симон пригласил Иисуса на обед. Тогда известная в том городе грешница пришла в дом фарисея, стала у ног Иисуса, обливала их слезами и отирала волосами, целовала ноги его и мазала миром. Фарисей про себя подумал, что если бы Иисус был пророком, то не позволил блуднице прикасаться к себе. Прочитав эти мысли, Иисус предложил Симону задачу. У заимодавца было два должника, один из которых должен был ему пятьсот драхм, а другой пятьдесят. Те не могли ему заплатить, и он простил обоим. Кто из двоих боле возлюбит заимодавца? «Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил» (Лк. 7:43). Иисус с ним согласился и добавил, что грешница больше обнаружила любви к нему, чем Симон. Она слезами облила ему ноги и волосами головы своей отерла их, а Симон не дал ему воды на ноги; она целует ему ноги, а Симон при входе не поцеловал его даже в щеку; она помазала ему ноги миром, а Симон и головы маслом не помазал. «А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит. Ей же сказал: прощаются тебе грехи» (Лк. 7:47–48). Было бы совершенно неверно истолковать слова Иисуса так, будто надо сильно грешить, чтобы возлюбить много. Совсем наоборот: надо возлюбить много, чтобы простились сильные прегрешения. Здесь важна глубина раскаяния. Вообще-то самодовольный Симон не менее грешен, чем та несчастная блудница. В нем нет полного сознания своей греховности, а соответственно и нет полноты любви. Настойчивая мысль Иисуса Христа, согласно которой последние будут первыми, в определенном смысле означает, что они уже есть первые. Они способны к покаянию и любви в большей степени, чем те, которые считаются добропорядочными и благополучными.

Подлинное испытание любви человека — его отношение к врагам. В этом вопросе Иисус Христос совершил подлинную революцию. Нельзя понять и принять этику Христа без понимания и принятия его заповеди: «Любите врагов ваших, благотворите ненавидящих вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас» (Лк. 6:27).

Понятие любви многозначно. В древнегреческом языке — языке, на котором дошли до нас Евангелия, — оно фиксировалось, по крайней мере, в трех терминах. Это эрос, что означает любовь-страсть; филиа, что означает любовь-дружбу; агапе, что означает любовь — духовное единение. Любовь-страсть индивидуальна, любовь-дружба охватывает особый круг людей, любовь-духовное единение распространяется на всех людей. Эрос есть любовь восходящая, когда человек стремится овладеть самой прекрасной женщиной или самым прекрасным мужчиной, утверждая тем самым свою исключительность, избранность. Филиа есть любовь уравнивающая, когда люди общаются между собой как равные, что и имеет место между друзьями. Агапе есть любовь нисходящая, когда человек относится к другим людям жертвенно, ставит себя ниже их. Иисус, когда он говорит о любви к врагам, имеет в виду любовь в третьем смысле слова, а именно духовное единение, добродеяние; евангелист в этом случае пользуется термином «агапе». «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ин. 14:15), — наставлял Иисус. В этих словах предельно точно обнажен христианский смысл понятия любви.

Любить врага вовсе не означает испытывать к нему те же чувства магнетической привязанности, какие испытывают к любимому человеку, или радоваться душой, как это случается в общении с друзьями. Это — отношение, которое выше, существует поверх психологических и душевных привязанностей, хотя и не исключает их. (Так, хотя Иисус был связан со своими учениками, и прежде всего с двенадцатью избранными, духовным единством, тем не менее к некоторым из них он испытывал еще особые дружеские чувства, и, в частности, один из двенадцати — Иоанн — вошел в летопись как «ученик, которого любил Иисус» (Ин. 21:7) Любить врага означает простить ему прежние злодеяния. Простить не в том смысле, как если бы этих злодеяний не было или прощающий готов был бы примириться с ними, а в том смысле, чтобы они перестали быть абсолютной преградой для человеческого единения. Простить так, как истинный виновник преступления добровольным признанием освобождает от наказания человека, ложно подозреваемого в нем. Возлюбить врага своего — значит расчистить дорогу для сотрудничества с ним, снова связать то, что порвалось. Способность к такому отношению является безошибочным тестом на верность идеалу сыновнего единства, всечеловеческого братства людей. Ибо что может быть более очевидным отступлением от этого идеала, чем отношение к другому человеку, пусть даже чужестранцу, как к врагу?