Роман Шорин - Записки Никто

6

Я намерен мысленно воскресить тот вечер, когда мне вдруг мучительно захотелось стать грабителем банков. Увы, это не был случай из детства. Вполне взрослый, сложившийся человек, имеющий (предположим) семью, работу и уважение, я смотрел фильм, очень мастерски сделанный фильм, благодаря чему мое восприятие не было отстраненным.

Три гангстера, ограбив банк, поодиночке выходили к машине, не подозревая, что окружены. Десятки, если не сотни притаившихся полицейских с оружием наготове гарантировали успех операции. Фактически, все было предрешено. Можно доложить начальству, что грабители уже пойманы. Сопротивление, как говорится, бесполезно.

Однако те трое так не считали. Обнаружив засаду, они и не думали сдаваться. Не колеблясь ни секунды (колокольчиком дзинькнуло - "Дзен"!), они выскочили из машины и открыли такую пальбу во все стороны из своих автоматических винтовок, что полицейским оставалось только лежать, уткнувшись лицом в землю, спасаясь от пуль, осколков и грохота. Максимально слаженно, спокойно и профессионально они били врага, покусившегося на их свободу. Их хотели бы видеть закованными в наручники, с бледными, испуганными лицами, дрожащими губами, а они рискнули оставаться теми же, что и в более благоприятных обстоятельствах, - свободными, сильными, веселыми, лихими ребятами. Оказавшись, в силу магии искусства, внутри этой сцены, я пережил большой душевный подъем, ощущение наполненности и сладкой законченности существования. Я захотел стать грабителем банков, но не для того, чтобы иметь много денег, а ради возможности попасть однажды в подобную заваруху.

Накануне (так совпало), я размышлял о том, что еще не нашел себя, в частности, не обрел такой уверенности в себе, благодаря которой мог бы испытывать радость от того, что нахожу себя живым. Я маялся, размякнув и расплывшись, как кисель. Я не знал, чего я хочу. То было время разочарования во многих моих занятиях, приносивших изнурение и усталость, а отнюдь не чувство свободного полета. Потому-то, глядя в экран, я полушутя-полусерьезно окликнул себя: "Эй, вот чем тебе нужно заняться!"

Речь, конечно, шла далеко не об ограблении банков самом по себе и не о желании стрелять в полицейских. Герои фильма продемонстрировали мне опыт максимальной сгущенности бытия, предельной напряженности чувства жизни. Жесткий прессинг извне лишь провоцировал рост их внутренней силы. Чем больше на них давили, тем больше торжествовала их внутренняя свобода.

Я вдруг понял: ощущение внутренней свободы и было тем, чего мне не хватало, что я искал. Все мои неудовлетворенность и тоска, вялость и беспокойство, все мои терзания и метания нашли свое объяснение в том, что я не реализовывал, не отстаивал свою свободу. Ведь только в этом состоянии возможна полнота чувств. Только здесь ты собираешь себя воедино, вовлекаешь все кусочки своей души в предельно уплотненный горячий шар - и оживаешь. Свобода рождается и крепнет тогда, когда ее отстаиваешь. А вместе с ней вспыхивает ощущение жизни - искомый предел желаний. Нет большего наслаждения, чем быть вопреки. В таких условиях ты сам себя создаешь и сам себя держишь, длишь. Ибо нет ничего вовне, на что можно опереться. Сопротивляясь силам, желающим смять тебя в лепешку, ввергнуть в уныние, подчинить чужой воле, ты вынужден сам себя подпитывать. Ни в чем другом нет большего присутствия жизни! Большего совершенства!

"Дайте мне такие мгновения и мне, собственно, ничего больше не нужно"! - это восклицание, неизвестно к кому обращенное, могло бы вырваться из моих уст, если бы я имел склонность разговаривать вслух с самим собой. Почувствовать себя живым - не здесь ли заключена извечная цель? Мне подумалось, что, окажись в положении отстреливающегося бандита, я был бы счастлив. Счастлив, потому что полон. Полнота - это когда все здесь и сейчас. Когда все, что тебе нужно - в тебе. Чувствование себя абсолютным существом. И это дается в опыте свободы, то есть держания (поддержания) себя своими же силами.

Мы ищем, чем бы заняться - прыгать с парашюта, сочинять музыку, грабить банки... Мы ищем другое -- возможности пребывания в состояниях полноты.

7

Вместо того, чтобы с раздражением отвернуться от ребенка, который с любопытством тебя разглядывает (мол, чего вылупился, ах, оставьте все меня в покое! - пошло обобщение), лучше сдержаться и позволить себе увидеть, что перед тобой не демон какой-нибудь, а всего-навсего дитя, не догадывающееся о недопустимости вторжения в частную жизнь; что в его действиях нет злого умысла, наоборот, ребенок принимает тебя, глазея на твои действия совершенно искренне и открыто, впуская тебя в свой маленький мирок как одну из интересных загадок того большого мира, в котором для него, слава Богу, еще не все расставлено по своим местам.