Иосиф Телушкин - Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов

Вот мы перед Богом… Мы склоняемся перед Ним, но прямо стоим перед людьми.

В прошлом наши враги требовали от нас отдать свои души, и еврей жертвовал своим телом во славу Господа. Теперь враги хотят уничтожить наши тела. Поэтому еврей обязан защищать и беречь себя.

Ниссенбаум имеет в виду, что во все времена, особенно при крестовых походах, евреи отказывались принять христианство и умирали, совершая Киддуш-hа-Шем – прославление Бога. Но теперь было необходимо совершить Киддуш-hа-Хаим – прославление жизни. Невиданное намерение физически уничтожить всех евреев обязывало их делать все возможное для своего спасения.

По иронии судьбы, спустя несколько месяцев, Ниссенбаум отказался от предложения католической церкви выбраться вместе с двумя раввинами, оставшимися в живых, из Варшавского гетто.

Носите желтую повязку с гордостью.

Так лидер немецких сионистов озаглавил статью, вышедшую в ответ на бойкот еврейского бизнеса, объявленный нацистами. В это время евреев еще не заставляли носить желтую повязку, хотя желтые звезды Давида красовались на витринах большинства еврейских магазинов. Однако к 1941 году отсутствие желтой повязки на одежде стало караться смертной казнью.

Вельш убеждал евреев гордиться своей национальностью и не унывать. Согласно многим свидетельствам, его статья подняла моральный дух немецкого еврейства.

Вельш пережил войну. Позже он признался, что пожалел о своих словах: «Лучше бы я убеждал евреев бежать из Германии». Конечно, в 1933 году ни Вельш, ни его соотечественники не могли подозревать об «окончательном решении еврейского вопроса».

СС хочет, чтобы я убивал еврейских детей собственными руками.

Многие варшавские евреи обоснованно обвиняли Чернякова в сотрудничестве с немцами. В 1942 году, летом, когда 300 000 евреев были взяты в заложники, операцией управляла еврейская полиция под руководством Чернякова. Оправдываясь, он доказывал, что если бы не сдал какое-то количество евреев немцам, то погибли бы все.

В июле 1942 года нацисты отказали Чернякову в просьбе отменить депортацию воспитанников приюта. 23 июля (пост Тиша бе-Ав, в память о разрушении обоих Храмов) Черняков проглотил цианистый калий.

Среди тех, кто осуждал Чернякова, был Хаим Каплан, варшавский учитель иврита и писатель (дневник Каплана был обнаружен в керосиновой банкечерез двадцать лет после разрушения гетто). Однако, когда он узнал о самоубийстве Чернякова, он написал: «Он прожил ужасную жизнь, зато его смерть – прекрасна. Пусть смерть его искупит его грехи пред нашим народом… Можно заслужить бессмертие за один час. Президент, Адам Черняков, заслужил его в одно мгновение» ( Варшавский дневник Хаима Каплана , 26 июля 1942 г. Говоря о бессмертии, которое можно заслужить за один час, Каплан ссылается на Талмуд).

Совсем иначе повел себя Хаим Румковский, коллега Чернякова из Лодзинского гетто, известный как «Царь евреев». Получив приказ о депортации всех детей младше десяти лет и взрослых старше шестидесяти пяти, Румковский подчинился.

«Я так же люблю детей, как и вы. (Но) я вынужден пойти на эту кровавую операцию. Я вынужден отрезать конечности, чтобы сохранить само тело. Я должен забрать детей, иначе, не дай бог, заберут вообще всех. Отцы и матери, отдайте мне ваших детей» ( См. Мартин Гилберт, «Холокост»).

Естественно, в конце концов депортировали всех евреев, включая и самого Румковского. Когда в январе 1945 года советские танки вошли в Лодзь, из 160 тысяч обитателей гетто там оставалось лишь 870 умирающих. Брайан МакАртур, включивший речь Румковского (4 сентября 1942 г.) в свою «Книгу речей двадцатого столетия»(серия «Пингвин-Бук») , назвал ее «самой ужасной речью во всей антологии».

Благословенна спичка, сгоревшая, чтобы разжечь пламя.

Ивритская поэтесса, родившаяся в Венгрии, борец Хаганы, Хана Сенеш была сброшена с парашютом в охваченную войной Югославию, чтобы спасти военнопленных из армии союзников и организовать еврейское сопротивление. В июне, когда была объявлена депортация сотен тысяч венгерских евреев в лагеря смерти, она решила пробраться в Венгрию, чтобы предупредить евреев об угрозе. Понимая, что скорее всего погибнет, Хана передала своему товарищу, Реувену Дафни, свое последнее стихотворение – «Благословенна спичка».