Эдвард Саид - Ориентализм. Западные концепции Востока

Лекции об ориентализме я читал в течение ряда лет, но бóльшая часть этой книги была написана в 1975–1976 годах в бытность мою стипендиатом (fellow) Стэнфордского центра фундаментальных исследований в области наук о поведении, Калифорния. В этом уникальном и щедром институте мне посчастливилось воспользоваться не только любезно предоставленной стипендией, но также и помощью Джоан Вармбрюн, Криса Хота, Джейн Кильсмайер, Престона Катлера и директора центра, Гарднера Линдзи. Список друзей, коллег и студентов, которые прочли или просмотрели частично или полностью эту рукопись столь велик, что смущает меня самого. И теперь-то обстоятельство, что она наконец-то появилась в виде книги, смущает также и их. Тем не менее должен с благодарностью отметить неизменно полезную поддержку со стороны Жанет и Ибрагима Абу Лугода (Abu-Lughod), Ноама Хомского и Роджера Оуэна, которые прошли через этот проект от начала до конца. Также я с большой благодарностью признаю плодотворный и критический интерес коллег, друзей и студентов из различных мест, чьи вопросы и суждения помогли мне значительно заострить этот текст. Андре Шифрин и Жанна Мортон из издательства Pantheon Books были соответственно идеальным издателем и редактором, им удалось превратить мучительный (по крайней мере для автора) процесс подготовки рукописи в поучительный и поистине увлекательный процесс. Мириам Саид очень помогла мне своими исследованиями в области первоначального периода современной истории институтов ориентализма. Помимо всего прочего, ее любящая поддержка действительно сделала бóльшую часть работы над этой книгой не только радостным, но и возможным делом.

Нью Йорк Э. В. С.

Сентябрь-октябрь 1977

I

Посетив Бейрут во время ужасной гражданской войны 1975–1976 годов, один французский журналист с горестью писал о разрушенной деловой части города: «Когда-то казалось, что … это Восток Шатобриана и Нерваля (Nerval)» {1} 1 Dе Нерваль, Жерар (1808–1855), настоящее имя Жерар Лабрюни (Labrunie) — французский поэт романтик, чье творчество и жизнь предвосхитили эстетику символизма и сюрреализма. Неудачный роман с актрисой Жени Колон, которая в итоге вышла замуж за другого и некоторое время спустя умерла, переменил его жизнь. После ее смерти в 1836 году Нерваль отправился в путешествие по Леванту, результатом которого стало его лучшее произведение «Путешествие на Восток» («Voyage en Orient») — путевой дневник, в котором затрагиваются также древняя мифология, символика и религия. На его творчество наложило отпечаток тяжелое душевное расстройство. Балансируя на грани безумия, Нерваль считал сны и видения средством связи между миром повседневности и миром сверхъестественным. В период наибольшей творческой продуктивности создал ряд произведений, полных причудливых видений и потусторонних ассоциаций (сборник «Химеры»). Окончил жизнь самоубийством. [1] Desjardins, Thierry . Le Martyre du Liban. Paris: Pion, 1976. P. 14. . Конечно же, он прав, особенно, если учесть, что это говорит европеец. Восток (Orient) {2} 2 Для характеристики Востока Саид использует два термина East и Orient , из которых первый чаще обозначает восток, скорее, как географическое понятие, а второй — как событие культуры, с чем и связано название данной работы. Это различие в дальнейшем передается написанием слова «восток» в географическом смысле со строчной буквы, а «Восток» как события культуры — с прописной. Саид иногда использует симметричное различение и для запада и Запада — West и Occident, хотя значительно реже и менее последовательно. — это почти всецело европейское изобретение, со времен античности он был вместилищем романтики, экзотических существ, мучительных и чарующих воспоминаний и ландшафтов, поразительных переживаний. Теперь он исчезал на наших глазах, в определенном смысле даже уже исчез — время его прошло. Казалось совершенно неуместным, что у восточных людей в ходе этого процесса могут быть какие-то собственные интересы, что даже во времена Шатобриана и Нерваля они жили здесь, а теперь это именно им угрожает опасность. Главным для этого европейского визитера было его собственное, европейское представление о Востоке и его нынешней судьбе, причем для журналиста и его французских читателей обе эти вещи имели особый коллективный смысл.