Внутренний СССР - От человекообразия к человечности

Рис. 1 интересен тем, что показывает качественные различия в ориентации поведения, обусловленные свойствами психики : то есть в ориентации поведения множества мужчин и множества женщин, а не в ориентации поведения конкретного отдельно рассматриваемого человека, который вне зависимости от его пола может реально принадлежать всякому интервалу на оси времени. В полосе “Настоящее” женщины численно преобладают над мужчинами, а в “хвостах” распределений наоборот: мужчины численно преобладают над женщинами. Но эти особенности распределений полов по хронологической ориентации поведения их представителей выражаются во множественных явлениях жизни общества.

Эти особенности психологии полов проявляются как в общественной жизни в целом, так и в политике. Политика, если это политика устойчивого при смене поколений общества, предполагает памятливость о далеком прошлом и дальновидность в отношении будущего. Если этого нет, то общество сталкивается с непредвиденными ситуациями или повторением уже забытых прежних, к которым оно оказывается не готово, вследствие чего терпит ущерб вплоть до исчезновения его из последующей истории.

Если эту необходимость памятливости и дальновидности в политике рассматривать соотнося с рис. 1, то понятно численное преобладание мужчин среди политиков исторически устойчивых культур и исчезновение локальной цивилизации амазонок, о которых сообщают мифы древних греков. Тем не менее, если традиции и законодательство общества налагают запрет на публичную политическую деятельность женщин, то женщины, численно уступающие мужчинам в “хвостах” распределений (“Прошлое” и “Будущее” на рис. 1), порождают исключительно женские субкультуры, о которых речь шла ранее: гетеры, хозяйки салонов, гейши и т.п. И такого рода исключительно женская субкультура в полноте культуры породившего её общества дополняет безымянную субкультуру мужчин , принадлежащих тем же самым “хвостам” распределений.

Круг интересов и деятельность малочисленной группы мужчин и женщин, по своей хронологической ориентации поведения, оказавшихся в “хвостах” распределений, чужд подавляющему большинству общества, сконцентрировавшемуся в полосе “Настоящее” и вокруг неё, поскольку с их точки зрения вся деятельность тех, кто сосредоточился в “хвостах” распределений, весьма далека от реальных жизненных проблем, т.е. от “прямо сейчас ± две недели”. Поэтому не каждая женщина и не каждый мужчина из полосы “Настоящее” способны преодолеть мировоззренческую пропасть и войти в субкультуру, свойственную крайностям распределений, что и объясняет своеобразие и неподражаемость женских субкультур гетер, хозяек салонов, гейш, дополняющих безымянные мужские субкультуры того же хронологического диапазона ориентации поведения, существующие в явном “патриархате”.

С переходом к общественному устройству на основе юридического признания равных прав мужчин и женщин в области трудоустройства и разного рода публичной деятельности, исключительно женские субкультуры исчезли на Западе из поля зрения, поскольку имеют более открытые, нежели в прошлом, возможности реализовать потребности своего психологического типа в общей обоим полам культуре общества.

Но в условиях всеобщего избирательного права, равнодоступного для мужчин и женщин, ярко проявляется влияние на публичную политику той части населения, которая сосредоточилась под “горбом” распределений в полосе “Настоящее”.

Как известно, популярность Б.Н.Ельцина в качестве будущего президента России в начале 1996 г. была в пределах 5 %. Популярность всех других возможных кандидатов была гораздо выше. Тем не менее в течение нескольких месяцев предвыборной накачки “имиджмэйкеры” Б.Н.Ельцина создали образ, который обогнал по рейтингу всех остальных кандидатов и победил на выборах. Так победили хозяева создателей образа [19]Б.Н.Ельцина, а не человек Б.Н.Ельцин и не его “сторонники”.

Если смотреть на это, как на процесс, длившийся в течение нескольких месяцев, то для группы населения, сосредоточившейся в полосе “Настоящее”, всякий период времени, продолжительность которого превосходит две недели, неотличим от “давным давно”, от “в далеком будущем” и от “всегда”. Что будет после выборов спустя год, для них — не то, что непредсказуемо, а просто не входит в круг их осознанных интересов и скрыто за пеленой неведения, которую они и не намереваются преодолевать. Однако, вопреки своей политической забывчивости и слепоте в отношении предстоящих перспектив они ходят на выборы .