Александр Дэвидсон - Скользящий по лезвию фондового рынка

В субботу вечером должна была прийти Салли-Энн. Они не могли, как обычно, встретиться у нее дома, потому что один из ее соседей по дому устраивал дикую вечеринку, на которую она не хотела идти. Но Шейла не любила, когда у Джона бывали гости.

– Да пусть хоть на стенку лезет, – сказала Джону Салли-Энн. – Ты же платишь за комнату.

Субботним полуднем он включил компьютер – наиболее ценное свое имущество, зашел на веб-сайт "Народных Финансов". История выбора акций "Народными Финансами" была катастрофична. По этой причине Джон опасался их самых последних советов. Общий комментарий также внушал подозрения.

– Никогда не было лучшего, чем сейчас, времени для приобретения акций компаний высоких технологий, – прочитал он. – Они находятся невероятно низко из-за недавних чрезмерных коррекций.

Побродив час по этому и другим сайтам, Джон почувствовал себя совершенно обессиленным. Несомненно, на сцене высоких технологий происходили какие-то удивительные события, главным образом связанные со сближением с общим рынком. Почему же тогда его собственные инвестиции в этих областях всегда оказываются неправильными?

Точнее сказать, какие инвестиции правильные? Все, кому не лень, предлагали свои советы по акциям. Некоторые советчики в Интернете поддерживали свои рекомендации неоспоримыми фактами, но Джон все более и более задавался вопросом, насколько они квалифицированные. Возможно, Роберт Масгроув прав. Фондовый рынок – опасное место. Но то, что учитель экономики потерпел неудачу как инвестор, не означало, что это же ожидает и Джона.

Когда Джон пугался, он говорил себе, что не хочет инвестировать и терять. Затем он смотрел на свою жизнь. А что он мог потерять? В возрасте 27 лет он не имел никакой собственности. Его доход смехотворный, а сбережения мизерны. Фондовый рынок всегда давал ему свет и надежду. Он живо вспомнил, как Тэрри, этот гуру фондового рынка, изменил жизнь Сандры.

Сандра, начав встречаться с Тэрри, стала носить дорогие платья и драгоценности – огромный скачок от затасканных джинсов и футболки. Затем она оставила свою скромную работу в торговой журналистике и поступила в "Клифтон холл", видную фирму по связям с общественностью в области финансов, частично принадлежащую Тэрри, на должность куратора клиентских счетов. Это сразу же удвоило ее заработок.

Работу устроил ей Тэрри. Он же помог вкладывать капитал в акции, но Сандра никогда не говорила о своем портфеле. Меньше года назад Джон относился к ней как к своей младшей сестренке немного не от мира сего. Теперь он полагался на нее.

Прибыла Салли-Энн и уселась с ним на его односпальной кровати. Они начали говорить о завтрашней вечеринке у его сестры. В отличие от Джона, Салли-Энн еще не познакомилась с Тэрри.

– Если Тэрри такая большая шишка в Сити, он сможет посоветовать тебе насчет инвестирования – одно его слово лучше, чем все эти веб-сайты, на которые ты ходишь, – сказала она.

Джон припомнил философию "Народных Финансов".

– Сити может видеть вещи неправильно.

– Только не Тэрри, – сказала она. – Твоя сестра доит его. Это можешь и ты.

– Преподавание в школе, конечно, не для меня, – усмехнулся Джон.

– В этом твоя беда, Джон, – сказала она. – Но это хорошая профессия.

Оба родителя Салли-Энн – учителя – жили в относительном комфорте в большом доме в Манчестере. Его рыночная стоимость, однако, составляла стоимость маленькой квартиры в приличной части Лондона. Они поместили Салли-Энн, своего единственного ребенка, в одну из лучших местных общеобразовательных школ, да еще во многом натаскивали ее дома.

– Меня вырвет, если мы еще заговорим о школе, – сказал Джон.

Салли-Энн рассмеялась.

– Сейчас мы будем заниматься только взрослыми вещами. – И она поцеловала его.

Когда отопление со щелчком отключилось, указывая, что уже одиннадцать часов, оба уже находились в кровати, приникнув друг к другу в сумрачном свете прикроватной лампы, как заговорщики.

Шаги на скрипучих половицах снаружи заставили Салли-Энн вздрогнуть. Джон улыбнулся. Шейла и ее муж всегда ложились спать в это время.

– Они поймают нас за этим, – сказала Салли-Энн.

– Они не посмеют войти, – прошептал Джон. Она засмеялась и, казалось, растаяла в теле Джона.

Он выключил прикроватную лампу. Кровать заскрипела.

– Ее, наверное, много лет не смазывали, – сказала Салли-Энн.

– С тех пор, как ее сняли с вагонетки, – пошутил Джон.

Он знал, Шейла очень рассердится, узнав, что его гостья осталась на ночь. Но что-то в Джоне дрогнуло. Ему наплевать. Как при смене сезонов, когда старый должен умереть прежде, чем может начаться новый, это соглашение об аренде помещения стало частью старого. В воздухе раздавалось слабое потрескивание, предвещавшее новые времена.