Джон Дэвисон Рокфеллер - Как я нажил 500 000 000. Мемуары миллиардера с современными комментариями

Всего он раздал 20–30 тысяч монет. Многие из людей, получивших такой подарок, сохраняли монетки на память, превращали их в медальоны и амулеты, выставляли на видном месте в своих домах.

Но ни на один из своих вопросов ответа получить ему не удалось. Тогда он взялся за решение вопроса сам. И оказалось, что город, для которого была задумана постройка нового сиротского приюта, располагал таковыми чуть ли не в избытке и что в них гораздо больше свободных мест, чем кандидатов на поступление. Это он и сообщил учредителям спроектированного приюта и указал на то, что в подобном учреждении нет настоятельной необходимости. Я хотел бы сказать, что господа учредители отказались от приведения в исполнение своего бесцельного плана! Но, увы, они этого не сделали! Вообще почти всегда наблюдается, что если добросердечные люди ухватились за какой-либо план или филантропическую идею, их очень трудно от нее оторвать, как бы ясно вы ни указывали на их слабую осведомленность и неверность пути.

Тут, пожалуй, мне возразят, что при таком систематическом, так сказать, бесчувственном образе действий в области благотворительности личным заслугам отдельных единиц отводится уже слишком мало места. Я придерживаюсь того мнения, что в таких случаях единица должна естественно подчиниться крупной организации. Но с другой стороны, систематическая благотворительность никоим образом не вправе влиять подавляюще на проявление индивидуальности. Идея же треста благотворительности с каждым днем встает на более твердую почву. Идеи благотворительности вообще никогда не имели столь широкого распространения, как в наши дни.

Каждый, работающий продуктивно в сфере благотворительности, какой бы программы он ни придерживался, все равно вызовет критику в свой адрес. Есть немало людей, располагающих великолепным пониманием потребностей повседневной жизни, но окончательно лишенных понимания того, что рядом с этими потребностями уживаются другие, может быть, менее очевидные, но не менее настоятельные. Чтобы не ходить далеко за примером, скажу об общей потребности в повышении уровня образования. Невежество является источником доброй половины царящей нищеты и высокого процента преступности – отсюда ясна потребность в образовании! Оказывая поддержку совершеннейшим формам образования – все равно в какой области – мы обеспечиваем себе наиболее широкое влияние на массы посредством расширения пределов человеческого знания, так как любой только что открытый или введенный в обиход в масштабах всего мира новый факт немедленно становится общим достоянием человечества. Полагаю, что невозможно переоценить важность этого факта. Простого обстоятельства – того, что большинство крупнейших побед человеческого духа в науке, в искусстве и литературе является плодом широкого образования, будет достаточно для доказательства правильности этого положения.

Какой-нибудь крупный писатель возьмет на себя со временем труд доказать, насколько успехи во всех этих областях содействовали удовлетворению повысившихся жизненных запросов людей – как образованных, так и неучей, как богачей, так и нищих – и насколько все эти завоевания приблизили нашу жизнь к идеалу.

Рокфеллер колебался, какому вузу пожертвовать крупную сумму. Между его советниками назревал конфликт: «идеология запада – против идеологии востока, идеал специализированного образования – против идеала разностороннего образования», «религиозное образование – против светского образования».

Самым грандиозным из представленных Рокфеллеру проектов был проект д-ра Стронга: основание Нью-Йорского университета – под строгим контролем церкви, на самые щедрые в мире пожертвования. Такой вуз должен был иметь самых выдающихся преподавателей, заманивать самых талантливых студентов самыми высокими стипендиями и выпускать большое количество учителей, писателей и священников, «которые поднимут американскую цивилизацию на высочайший уровень».

Рокфеллер понимал, что Стронгу не хватает практичности. И отверг этот проект по причине его «чрезмерной грандиозности». Он остановил свой выбор на другом проекте: восстановлении крохотного Чикагского университета, который был закрыт из-за долгов. Миллиардер обещал выделить $600 000, но поставил два условия: он даст деньги, если «раскошелятся» на $400 000 и другие благотворители – и если ректором университета станет Вильям Гарпер. Под руководством Гарпера, выдающегося ученого и талантливого администратора, «достиг бы величия любой университет».