Джон Дэвисон Рокфеллер - Как я нажил 500 000 000. Мемуары миллиардера с современными комментариями

За что Флаглер заслуживает особой признательности, так это за осознание необходимости строить новые керосиновые заводы иначе, чем они строились до него, а не в виде этих «злосчастных сараев», служивших ранее помещениями заводов. Все боялись, что наступит день нефтяного фиаско и, стало быть, деньги, затраченные на более приличные постройки, придется занести в счет убытков, а потому все предпочитали строить худшие и более дешевые здания для заводов. Против этих-то взглядов Флаглер и восстал.

Хотя он признавал, что запас нефти должен же когда-нибудь истощиться и с каждым днем такой риск становится все более реальным, он все-таки отстаивал мнение о том, что, однажды занявшись нефтяным делом, можно его вести с невероятной эффективностью, можно его поставить на такой солидный фундамент, вести так прогрессивно, чтобы ни одно из усовершенствований не осталось невыполненным, и тогда от бизнеса можно ждать хороших результатов. Эти принципы он применил к возведению наших зданий. Он начал их строить так качественно, делать такими солидными, как будто навека. А его мужество действовать согласно своим убеждениям положило не один камень в фундамент здания грядущего успеха компании.

Еще живо немало людей, с восторгом вспоминающих молодого, бойкого и прямодушного Флаглера той эпохи. В период приобретения нами некоторых керосиноочистительных заводов в Кливленде он был особенно занят. Однажды он случайно встретил на улице старого приятеля, немца-булочника, которому когда-то продавал муку. Этот приятель рассказал ему, что бросил булочное дело и вместо этого устроил небольшой нефтеочистительный завод.

Это поразило Флаглера и в то же время очень его огорчило: приятель вложил все свое маленькое состояние в маленькое дело, которое, по мнению Флаглера, не могло быть прибыльным. Но делать было нечего. История несколько дней не выходила у него из головы и, видимо, очень его беспокоила. Наконец он приходит ко мне и говорит:

– Этот парень понимает кое-что в пекарном деле, но ничего – в очистке нефти. Откровенно сказать, мне хотелось бы предложить ему продать свое дело нам и принять участие в нашем бизнесе, – его судьба на моей совести.

Я, понятно, согласился, Флаглер поговорил с клиентом, откровенно сознавшимся, что он бы продал дело, если бы мы пришли для оценки его завода. Мы это и сделали; но тут появилось совершенно неожиданное препятствие. Ценой, которую мы предложили за завод, клиент был удовлетворен, но потребовал совета от Флаглера, брать ли оплату наличными деньгами или паями Standard Oil Company. Он при этом объяснил Флаглеру, что, получив оплату наличными и выплатив за счет этих средств все свои долги, он со спокойным сердцем будет спать и радоваться такому повороту дела. Но если Флаглер уверен, что наши паи принесут хороший доход, то он лучше уж возьмет акции и пристроится к такому «шикарному дельцу»… Решить этот вопрос Флаглеру было трудновато, и он сперва отказался давать булочнику совет. Но тот не отставал и никак не освобождал Флаглера от этой ответственности, с неба на него свалившейся. Наконец Флаглер предложил экс-булочнику получить наличными половину суммы и тем самым погасить половину своих долгов, а другую половину взять паями и ждать дальнейшего. Так булочник и поступил, со временем приобретая все больше и больше паев нашей компании, и Флаглеру не пришлось раскаиваться в совете, данном бывшему клиенту.

Я убежден, что мой старый друг этому пустяку уделил столько же внимания и времени, сколько любому из своих грандиозных планов, а это уже может служить, хотя бы отчасти, его характеристикой.

Другой из моих бывших компаньонов, Г.Г. Роджерс, создал нечто подобное флаглеровской East-Coast’ской (Западного побережья) железной дороге, в образе своей Виргинской железной дороги, которой было суждено открыть миру громаднейшие залежи каменного угля. Ни одному из них, верных друзей моих, не было необходимости взваливать на себя решение таких колоссальных задач. Но они, эти незаурядные личности, находили наслаждение в преодолении трудностей и удовлетворяли свое честолюбие воплощением в жизнь грандиозных проектов. Оба этих примера ярко иллюстрируют одну черту американского национального характера, а именно то, что мы, американцы, действуем больше из радости действий и удачи в них, чем из материальных побуждений.

Современную молодежь вряд ли заинтересуют мои стариковские россказни, хотя было бы не без пользы показать, пусть и в скучных рассказах, насколько выше всех других ценностей – ценность друга во всех общественных кругах без исключения.