Говард Миттельмарк - Как написать книгу, чтобы ее не издали [litres]

Не только герои, постоянно оглядывающиеся на свою жизнь, тормозят начинающих писателей. Очень часто в неопубликованных рукописях нарушен баланс между действием и созерцанием. Прогулка длиной в два квартала становится поводом для двадцатистраничного внутреннего монолога о том, как много о человеке можно сказать по его обуви. Мимолетный взгляд на океан во время поездки по шоссе приводит к целой главе размышлений об экологии кораллового рифа, а также о том, почему люди не могут жить в мире друг с другом, подобно морским обитателям.

Начинающие авторы приходят к написанию романа с целым рюкзаком мыслей и чувств, в запасе у них миллион наблюдений над жизнью. Годами непубликуемые, они, бедняги, держали все это в себе. С друзьями или коллегами не поболтаешь ни с того ни с сего о высоких материях, да и кому вообще это интересно…

И вот автор, дорвавшись до рукописи, выплескивает все накопленное. Тут начинающему писателю стоит помнить о том, что читатели точно такие же люди, как его друзья и коллеги, и не желают слушать всю эту ерунду. Именно поэтому успешные писатели начинают сразу с действия, после чего переходят к другим действиям, в которые аккуратно вплетают внутренние монологи.

КОГДА СНОВА И СНОВА ПОВТОРЯЕТСЯ ОДНА И ТА ЖЕ МЫСЛЬ

– Итак, юный Гекльби, что вы скажете?

Мальчик в лохмотьях пытался припомнить нужный ответ, который мог бы навсегда изменить его жизнь и жизнь его сестры Неряхи Нелл.

Архидьякон постукивал пальцами по столу и смотрел на мальчика, изогнув кустистые брови.

Нелл изо всех сил старалась подготовить Оливера к этой беседе. Ах, если бы он только ответил, как полагается, их судьба отныне была бы совершенно не такой, как прежде! Как важно было, чтобы он сказал все правильно!

– Кхе-кхе, – произнес архидьякон, демонстративно вытащив из кармана свои золотые часы на цепочке и посмотрев на них.

Оливер думал о том, как сильно может измениться их с сестрой будущее, если только его примут в этот китобойный институт. Тогда все будет по-другому.

– Итак, молодой человек, не могли бы вы все же сказать, почему хотите к нам поступить?

Оборванец заерзал на своем стуле, осознавая, что от слов, которые сейчас вырвутся из его рта, зависит не только его собственная жизнь. Они не менее важны и для его сестры. О, если бы он только мог вспомнить эти слова!

Наконец, полностью отдавая себе отчет в важности того, что собирался сказать, Оливер доверился инстинктам, наставлениям сестры и воле Божьей.

– Лоботряс! – сказал он и тут же пожалел об этом.

Каждый голодранец в Барблби-на-Мире знал, что подобное ни при каких обстоятельствах нельзя говорить архидьякону.

В реальной жизни внутренние монологи часто повторяются. Решив для себя, что «она горячая штучка», мы с удовольствием будем развивать эту мысль. Но если вы перенесете подобные рассуждения прямиком в роман, ваш герой станет похож на постоянно зависающий компьютер.

Один раз обозначьте актуальную для героя мысль – и успокойтесь. Читатели понимают, что, если герой передумает, автор им сообщит.

КОГДА ГЕРОЙ И ЕГО ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СОВСЕМ НЕ ПОХОЖИ

Фарфор позвякивал в вагоне-ресторане, когда «Восточный экспресс» резко обогнул гору и взял курс на Гонконг. Собравшиеся пассажиры ждали, что скажет Реми Д’Арно, лучший детектив Бельгии. Он собрал всех здесь, чтобы открыть правду об убийстве графини…

– …Итак, я сталь размышльять, у кого била возможность совершить это подлое прьеступление, – говорил Д’Арно, проходя между столиками. – Может быть, она стала слючайной жертвой? Нет, сказаль я самому себе, не всьё здесь так просто, как кажьется.

Он подошел к столику, за которым сидел профессор Расмуссен со своей застенчивой племянницей.

– Это никак не мог бить профессор, ведь у профессора, – он сорвал с него белые перчатки, – ньет рюк!

Все присутствующие открыли рты от удивления, увидев деревянные протезы.

Д’Арно приблизился к столику, за которым сидел майор Оффал со своим адъютантом сержантом Найтсоилом.

– Затем я вспоминать про странное повьедение наших военных дрюзей… – Он замолчал, вдруг осознав, что обезьянка, которую обнаружил в чемодане майора полчаса назад, все меняла. – …или же нье такое уж и странное.