Александр Соловьев - Знаковые моменты

Защищал Генриетту Кайо знаменитый адвокат Фернан Лабори, прославившийся на процессе Дрейфуса и защищавший писателя Эмиля Золя. В основу линии защиты он положил тезис о том, что Генриетта совершила «преступление страсти», или, говоря современным языком, преступление в состоянии аффекта. В то время во Франции подобные преступления, особенно совершенные женщинами, пользовались большой популярностью и присяжные часто оправдывали подсудимых. Основная задача Лабори состояла в том, чтобы убедить присяжных в отсутствии умысла, а заодно воззвать к их патриотизму: вместо того чтобы наказывать его клиентку, следует «приберечь наш гнев для наших врагов». Сама мадам Кайо во всем винила «нервный срыв» и утверждала, что пистолет «просто выстрелил». Показания Генриетты опирались одновременно на романтически-литературные представления о женщине, которая находится во власти страстей, и новые для того времени научные и медицинские данные о функционировании нервной системы и бессознательных поступках. Литературные параллели вызывали сочувствие у публики, криминальная психология делала Кайо неподсудной.

Представитель обвинения Шарль Шеню ставил под сомнение женскую природу мадам Кайо, пытаясь показать, что Генриетта не обыкновенная женщина, а просто-таки железная леди, которая пошла на преступление сознательно и снисхождения не заслуживает. А адвокату мадам Кайо удалось найти статьи покойного Кальметта, в которых тот оправдывал тех, кому приходится силой заставлять молчать клеветников...

Тем временем Кайо в соответствии со своей взрывной натурой вызвал на дуэль человека, нанесшего ему оскорбление; дуэлянты выпустили друг в друга дюжину пуль, но ни один из них даже не был ранен. Остряки не преминули заметить, что Кайо стреляет «хуже своей жены». Зато что он умел делать по-прежнему прекрасно, так это завоевывать голоса избирателей. На выборах в национальную ассамблею Кайо победил, причем, как всегда, в первом туре. По сравнению с выборами 1910 года политик, которого в течение нескольких месяцев мешали с грязью в центральной прессе, да к тому же муж убийцы, потерял всего 700 голосов. В Сарте, видимо, не читали «Фигаро», а те, кто читал, посылали мадам Кайо в тюрьму Сен-Лазар букеты цветов. Журналисты «Фигаро», возмущенные таким пренебрежением их мнением, поспешили раскритиковать «порочный» институт всеобщего избирательного права, допустивший переизбрание «преступного плутократа».

Вообще, дело Кайо стало звездным часом французской прессы. Едва ли не каждый номер каждой газеты открывали сообщения из зала суда. Газеты не только пересказывали ход заседаний, но и активно формировали общественное мнение, разумеется, в соответствии с собственными политическими взглядами. Левые издания симпатизировали мадам Кайо, приводили аргументы в пользу ее страстности и женственности и описывали ее как жертву трагических обстоятельств: «Опустив глаза, с бледным лицом и светлыми волосами мадам Кайо казалась искренне погруженной в свое горе». Правые, прежде всего «Фигаро», выступали за злой умысел и представляли Кальметта в роли страдальца за правду. Мадам Кайо для них – безжалостное, «почти бесполое существо с тонким носом, тонкими губами и тяжелым профилем».

Публикации оказывали колоссальное влияние на присяжных, тем более что не прислушаться к мнению прессы в этом деле нельзя было еще и потому, что в конечном счете именно пресса была прямой виновницей преступления.

Суд продолжался семь дней. Присяжные выбирали между оправдательным приговором и минимальным тюремным сроком – пять лет. 28 июля 1914 года после совещания, длившегося меньше часа, присяжные вынесли вердикт: Генриетта Кайо невиновна в убийстве Гастона Кальметта. Жюри, состоявшее исключительно из мужчин, пришло к выводу, что убийство было совершено неумышленно и без преступного намерения. На пороге здания суда супруги Кайо были встречены бурными аплодисментами и столь же энергичной бранью. Несколькими часами ранее Австро-Венгрия объявила войну Сербии. До вступления Франции в Первую мировую войну оставались считанные дни...

Впрочем, война Франции и Германии могла бы начаться и раньше, если бы не Жозеф Кайо. Именно он в 1911 году сыграл решающую роль в урегулировании агадирского инцидента. В начале XX века европейские державы боролись за влияние в Северной Африке. В апреле 1911 года французские войска оккупировали столицу Марокко под предлогом защиты от нападения берберов. Германия, хотя и признала еще в 1909 году особые интересы Франции в Марокко, сочла, что введение войск – это уже слишком, и послала к берегам Марокко свой боевой корабль «Пантера» для обеспечения интересов Германии и германских бизнесменов в связи с угрозой вторжения Франции в Марокко. «Пантера» вошла в порт Агадир в Атлантическом океане 1 июля 1911 года.