Леонард Млодинов - Прямоходящие мыслители. Путь человека от обитания на деревьях до постижения миро устройства

Ирригация – дело непростое. Не знаю, пробовали вы копать канавы или нет, а я вот пробовал – пытался проложить трубу для поливки газона. Первая часть этого процесса – покупка лопаты – далась мне легко. А вот дальше начались трудности. Я занес свой прекрасный инструмент повыше над землей и опустил его с такой уверенностью в себе, что он, завибрировав, отпружинил от твердой почвы. В конце концов я смог довести дело до конца, лишь обратившись к высшему авторитету – дядьке с бензиновым канавокопателем. Жизнь современных городов зависит от всевозможных экскаваций, но редко же мы ими любуемся. Ирригационные каналы древнего Ближнего Востока – многие мили в длину и до семидесяти пяти футов в ширину, и копали их простыми инструментами без всякой помощи машин, – вот подлинное чудо древнего мира.

Чтобы привести воду в поля вдали от естественных речных русл, требовался изнурительный труд сотен, если не тысяч людей, а также проектировщики и надсмотрщики – направлять процесс. Земледельцы вложились в это групповое усилие по нескольким причинам. Во-первых, общественное давление. Во-вторых, объединение усилий – единственный способ обеспечить водой свои собственные земли. Но, какой бы ни была мотивация, усилия земледельцев не пропали втуне. Излишки продовольствия и оседлая жизнь означали, что семьи теперь могут прокормить больше детей – и больше детей выживет. Рождаемость увеличилась, детская смертность сократилась. К 4000 году до н. э. население стремительно прибывало. Деревни расширились до городков, городки стали городами, а города разрослись.

Урук, выстроенный за болотами у Персидского залива, был самым успешным из ранних городов. Он главенствовал в своем регионе, сильно превосходя в размерах все прочие селения. Хотя численность обитателей древних городов оценить довольно трудно, судя по сооружениям и останкам, обнаруженным археологами, в Уруке, похоже, обитало от пятидесяти до ста тысяч жителей – десятикратное приращение по сравнению с Чатал-Гуюком [70] Некоторые ученые оценивают население почти в 200 000 человек. К примеру, см. James E. McClellan III, Harold Dorn, Science and Technology in World History, 2 nd ed. (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2006), стр. 33. . По нашим понятиям Урук – маленький город, но для своего времени он был Нью-Йорком, Лондоном, Токио, Сан-Паулу.

Обитатели Урука пахали поля плугами-сеялками – особым и трудным в обращении инструментом, который сыплет семена в борозду по мере вскапывания. Они осушили болота и вырыли каналы, соединенные сотнями канав. На орошаемых землях обильно росли зерновые культуры и садовые фрукты – в основном, ячмень, пшеница и финики. Жители держали овец, ослов, крупный рогатый скот и свиней, ловили рыбу и птицу в заболоченных землях рядом, а в реках – черепах. Они доили коз и буйволиц, а также обильно пили пиво, производимое из ячменя. (Химический анализ древней глиняной посуды подтверждает существование пива еще за 5000 лет до н. э.).

Все это значимо для нас потому, что становление профессий требовало нового понимания материалов, химических веществ, циклов жизни и потребностей различных растений и животных [71] Van De Mieroop, History of the Ancient Near East, стр. 24–29. . Производство продовольствия породило рыбаков, земледельцев, пастухов и охотников. Ремесленничество из частичной занятости в каждом хозяйстве превратилось в полноценное дело отдельного класса умельцев, владеющих особыми навыками. Хлеб стал продуктом пекарей, пиво – пивоваров [72] McClellan, Dorn, Science and Technology in World History, стр. 41–42. . Возникли таверны, а с ними и их держатели, среди которых попадались и женщины. Из того, что осталось от одной мастерской, где, судя по всему, работали с расплавленными металлами, можно сделать вывод о существовании металлургов. Гончарное дело тоже, похоже, стало профессией: тысячи простых плошек со скошенным краем, которые, судя по всему, производили массово и стандартного размера, – возможно, еще не магазин «всё по девяносто девять центов», но уже централизованное керамическое производство.

Другие специализированные работники посвящали себя изготовлению одежды. Уцелевшие творения того периода изображают прях, и антропологи обнаружили фрагменты шерстяных тканей. Более того, судя по животным останкам, примерно в те времена пастухи начали держать гораздо больше овец, нежели коз. Поскольку козы дают больше молока, увеличение поголовья овец в стадах, возможно, отражает возросший интерес к шерсти. Вдобавок, по найденным костям понятно, что пастухи забивали овец в их преклонном возрасте, что не лучшее решение, если забой производят ради мяса, зато мудрое, если овцу держат ради шерсти [73] David W. Anthony, The Horse, the Wheel, and Language: How Bronze-Age Riders from the Eurasian Steppes Shaped the Modern World (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 2010), стр. 61. .