Владимир Крупин - Карлики рождают гигантов

Против повилики применяются гербициды контактного действия, допустим — нитрофен. Они обжигают листья растений, те желтеют и засыхают. Нитрофен не очень-то разборчив — от его ожогов страдают все растения подряд. Но есть одна тонкость в его действии. Он поражает листья, не трогая корневой системы. У повилики нет своих корней, и, когда засыхают ее листья, она погибает. Люцерна же быстро оправляется от ожогов и отрастает вновь.

Хлебные злаки тоже устойчивы к контактным гербицидам. Точка роста их в фазу кущения хорошо защищена. Даже если в результате ожога все листья пшеницы отомрут, растение переболеет и после некоторой задержки снова пойдет в рост.

Но мы все говорим о препаратах, которые защищают урожай хлебов. А как быть, если нужно защитить овощи или картофель, защитить от злаков, среди которых много сорных видов?

Злаки тоже могут быть уничтожены химическим путем.

Противозлаковые препараты сильнее всего действуют на корни растений и потому вносятся в почву. Они проникают в ткани злака и парализуют процесс деления клеток. Корешок пшеницы, встретившись в почве с раствором ИФК или другого химиката, перестает расти. Одна за другой останавливаются точки роста — и весь организм гибнет. Даже такой жизнеспособный сорняк, как пырей ползущий, не выдерживает натиска химии.

Значительно сложнее приходится земледельцу, когда посевы зерновых засоряются растениями из того же семейства. Применить в посевах пшеницы противозлаковый препарат — значит сгубить урожай.

Освоение целины идет уже более десяти лет. Из года в год на одних и тех же площадях сеется пшеница по пшенице. Из года в год на целинных полях все меньше урожайность хлебов. Почему? Истощение почвы? Не только и не столько.

Вглядимся внимательно в желтеющую ниву где-нибудь в Карагандинской области. Посмотрите, сколько здесь сорняков. Откуда они? Их вывел человек, отобрав самые жизнеспособные вредные растения. Ведя одной рукой борьбу с сорняками, другой рукой земледелец совершает бессознательную и неизбежную селекцию. Вот в поле идет авиахимобработка. Ее цель — уничтожить двудольные, чтобы дать простор злакам. Пшеница — злак. Но злак и овсюг. И заодно с пшеницей он тоже получает простор. На одном квадратном метре пшеничного поля в совхозе «Рассвет» я насчитал до тысячи сорняков. Овсюг настолько заполонил посевы, что урожай зерна составил чуть больше 4 центнеров с гектара.

Казалось, химия зашла в тупик. Применять против злаков противозлаковые препараты? Не бессмыслица ли? Нет. Тому пример действие карбина. Получить его было нелегко — 4 тысячи образцов химических соединений типа карбаматов были синтезированы и испытаны. И только один был допущен к эксперименту на больших площадях.

Карбин действует системно. Проникая в ткань растения, он угнетает его развитие. Карбин убивает и овсюг и пшеницу. Но у каждого из этих злаков своя смертельная доза. Овсюг начинает страдать, если внести на гектар всего 200 граммов карбина. При дозе в 500 граммов он гибнет. А пшеница не так чувствительна к этому яду. Она угнетается только при дозе выше чем полкилограмма на гектар.

Опыты двух последних лет в Целинном крае показали, что карбин может сберечь миллионы пудов зерна.

Использование гербицида на сотнях тысяч гектаров дало настолько большой агротехнический и экономический эффект, что необходимо позаботиться о применении их на миллионах и десятках миллионов гектаров, на посевах не только технических, но и продовольственных и кормовых культур. Это не только гарантирует высокий и устойчивый урожай, но и резко повысит производительность труда, высвободит колоссальное количество рабочей силы для других работ.

Наш брат журналист любит писать о гербицидах как о волшебных помощниках земледельца. Так оно, конечно, и есть. Не нужно забывать только, что эти волшебники — творение мозга и рук человеческих, что на пути их создания еще много «белых пятен».

Биологам, работникам сельскохозяйственной науки предстоит исследовать и понять, как и во что превращаются эти соединения в организме растений и как они влияют в дальнейшем на обмен веществ.

В проблеме гербицидного действия еще многое неясно, не решено и просто неизвестно. Это признают сами ученые. Академик Н. М. Сисакян пишет, например: