Альфред Берзин - Правда о советском китобойном промысле

Не миновала страшная волна репрессий и «Алеут». В 1936 году капитан-директор «Алеута» А. Дудник был награжден высшей правительственной наградой – орденом Ленина. А в 1937 году флотилия впервые провалила план добычи китов. Сразу же нашлись «враги народа». Начались аресты. Набирал ход маховик репрессий, как свидетельствует В. Иваницкий, и во Владивостоке. Арестовали управляющего Крабоморзверотреста и многих руководителей города. А в 1938 году был арестован и А. Дудник. Почерк арестов «от Москвы до самых до окраин» (слова из патриотической песни тех лет) был во многом схож. Люди в форме НКВД появились на «Алеуте» в последнюю ночь перед выходом в море. Китобаза вместе с китобойцами была уже выведена в рейд. Катера доставляли последних загулявших в городе моряков и отвозили обратно провожающих. Оставалось совершить формальность со службой капитана порта. Однако вместо представителей этой службы на борт прибыла группа представителей другой службы. Дальше обыск и следственная камера. Обвинения превзошли самое больное воображение. Следователь: «Мы располагаем надежными свидетельствами о ваших давних преступных связях с японской разведкой… Давно известны ваши преступные намерения продать китобойную флотилию японскому рыбопромышленному концерну…» (из книги В. Иваницкого). Дальше тюрьма, побои, попытки заставить А. Дудника пойти на лжесвидетельство и так далее.

Я начал проводить исследования китов на базе «Алеут» в 1957 году, то есть через двадцать пять лет после начала советского китобойного промысла. Флотилия в прошедшем году была переоборудована и в первый раз работала на жидком топливе. Это, конечно же, был крутой перелом во всем – в работе и жизни китобоев. Но тем не менее бытовые условия оставались практически почти невыносимыми.

В большей части жилых помещений команды стояла жара. Иллюминаторы открывать было нельзя, так как с разделочных палуб по ним текли кровь с жиром, а в шторм, когда китов не добывали, в иллюминаторы хлестала вода. Цементная палуба была почти раскаленной, и ходить по ней без обуви было нельзя. Китобои мастерили себе из дерева колодки, в которых также было удобно ходить в душ после работы. По ночам все задыхались от духоты, обливаясь потом. Поэтому многие раздельщики, смертельно уставшие, не снимая прожиренной и вонючей робы и сапог с шипами, спали в коридорах. Когда китов не было и коридоры почти блистали чистотой, все наполнялось густым запахом одеколона и даже дорогих духов. Только самые наивные или новички на промысле могли предположить, что китобои так интенсивно соблюдают личную гигиену.

Спиртного на советских флотилиях в свободной продаже никогда не было, хотя и «сухого закона» не было тоже. И моряки с поклоном шли к промтоварным ларькам.

Питание на всех советских флотилиях было соответствующим бытовым условиям: однообразные каши, сушеные картофель, лук, морковь и извечная полусгнившая капуста. Зато, в отличие от других советских судов, вдоволь можно было есть мясо, китовое, конечно. Оно было вкусным в разных видах – и в котлетах, и в отбивных. Из плавников усатых китов делали холодец. Для себя мы в «охотку» приготовляли китовые мозги, жарили семенники и варили почки от молодых китов. Можно было пожарить китовую печень, не уступающую по вкусовым качествам скотской. Но ее обязательно надо было предварительно очень хорошо отмочить в соленой морской воде, чтобы удалить витамин А, который содержится в печени китов в таких больших количествах, которые уже вредны для организма человека. Иногда я любил побаловаться строганиной (тонкие пластинки замороженного мяса) из сердца кита. А некоторые работники базы выпивали по кружке китового жира.

Китобаза «Алеут», будучи в своей основе грузовым пароходом, не была приспособлена для работы людей на палубах. Она «не отыгрывалась», как говорят моряки, на волне, а как утюг (очень меткое выражение моряков) врезалась в набегающие волны и всей массой принимала на себя многотонные массы воды, которые все сметали на своем пути.

Я был свидетелем, когда большая волна, перевалив через нос базы, понесла по палубе пласты мяса по тонне и больше, завернув в них одного из раздельщиков. Когда его товарищи, улучив момент, подбежали к этой горе мяса, прижатой к тому же к носовой надстройке, то увидели очень неприятную картину: из этой мясной горы торчала рука человека. К счастью, все окончилось благополучно: пласты мяса аккуратно растащили лебедками, а матроса бережно извлекли на белый свет. Он не пострадал.