Стивен Хёрд - Усоногий рак Чарльза Дарвина и паук Дэвида Боуи. Как научные названия воспевают героев, авантюристов и негодяев

Выполнив заказ на цинхону, Спрус еще три года провел в Южной Америке, собирая все, что только мог. Его сильно угнетало ослабленное здоровье: большую часть времени он едва мог ходить, был совершенно не в состоянии ездить верхом и лишь с большим трудом сидел за столом прямо. Мало того, его банк лопнул, и он потерял все свои сбережения. В мае 1864 г., понимая, что больше никогда не сможет бродить по тропическим лесам, он вернулся в Англию. Остаток жизни он провел в Йоркшире, живя на очень скромную государственную пенсию и занимаясь ботаникой, насколько позволяло здоровье. Как ни странно, он прожил еще почти 30 лет и умер от гриппа в декабре 1893 г. в возрасте 76 лет.

Для человека, который по причине слабого здоровья часто и подолгу не мог ничем заниматься, научные достижения Спруса просто поразительны. В течение 15 лет, проведенных в Южной Америке, Спрус собирал все, на что хватало его сил, а если сил не хватало, просто описывал в своих полевых дневниках. От его внимания не ускользало ни одно растение, он осознавал ценность сбора и описания полезных и декоративных растений и очень ответственно к этому относился. Спрус оставил пространные записи о многих растениях: пищевых, волокнистых, лекарственных, содержащих психоактивные вещества, а также о деревьях с ценной древесиной и о нескольких видах каучукового дерева (в 1855 г. он первым опубликовал описание процесса сбора и обработки каучука). Он также обнаружил и описал множество растений, отличающихся особой красотой и декоративными свойствами, многие из которых стали вскоре очень востребованными среди коллекционеров и садоводов, такие, например, как орхидеи, страстоцвет и удивительная амазонская виктория – кувшинка, чьи листья достигают 3 м в диаметре. Спрус вернулся в Англию с тысячами страниц полевых дневников и путевых заметок, не только подробно описывающих растительность бассейна Амазонки и Анд, но также связанных с геологией, географией и этнографией этих регионов, но так и не опубликовал их.

В записях Спруса хватило бы материала на несколько десятков научных статей, не говоря уже о путевом дневнике, который мог бы стать бестселлером. (Спустя 15 лет после смерти Спруса эти заметки, собранные и отредактированные его другом Альфредом Расселом Уоллесом, действительно были выпущены под названием «Заметки ботаника об Амазонке и Андах» (Notes of a Botanist on the Amazon and Andes). Это весьма увлекательное чтение, а его рассказ от первого лица об экспедиции яркий и захватывающий.) Так почему же Спрус не опубликовал их? Потому что, хотя он и осознавал важность подобных наблюдений, его истинной страстью всегда оставались печеночники и мхи, как в странствиях по Йоркширу и Пиренеям, так и в южноамериканских путешествиях. Среди его публикаций после возвращения в Англию преобладают работы об этих скромных маленьких растениях. Наиболее примечательная из них – главный труд его жизни, 600-страничная монография «Печеночники Амазонки и Анд в Перу и Эквадоре» (Hepaticae of the Amazon and the Andes of Peru and Ecuador). Конечно, нельзя написать 600-страничную монографию о том, чего не любишь, но не только это говорит об особом отношении Спруса к мхам и печеночникам. Мы можем процитировать его собственные слова. В письме к своему другу Дэниелу Хэнбери Спрус восторженно писал о них: «В экваториальных равнинах [печеночники] ползают по живым листьям кустарников и папоротников и покрывают их тонким узором серебристо-зеленого, золотого или красно-коричневого цвета… Правда, печеночные мхи пока не дали человеку никакого вещества, способного одурманить его… не годятся они и в пищу; но, хотя человек и не может употреблять их или злоупотреблять ими, они бесконечно полезнее там, куда Бог поместил их… и они, по крайней мере, полезны и прекрасны сами по себе, в чем и есть основной смысл существования всякого живого существа» [34] Письмо 1873 г., цит. по: Spruce 1908: ХХХІХ. .

Когда во время путешествий по Южной Америке Спрус приходил в весьма плачевное состояние, больной, измученный и полный страхов, он снова и снова обращался к растениям, которые любил больше всего: «Всякий раз, когда дожди, вздувшиеся речки и хмурые индейцы приводили меня в уныние, я находил повод благодарить небо, которое позволяло мне забыть на мгновение обо всех моих неприятностях, предаваясь созерцанию простого мха» [35] Spruce 1908, I:140. . А как же цинхона, каучук и прочие полезные растения, которые Спрус старательно исследовал и описывал? Он признавал, что сами растения могут быть красивыми, но в своем письме к Хэнбери ясно давал понять: «Будучи превращенными в кашицу или порошок в ступке аптекаря, они становятся для меня уже не так интересны» [36] Письмо 1873 г., цит. по: Spruce 1908:ХХХІХ. .