Ли Дугаткин - Как приручить лису (и превратить её в собаку). Сибирский эволюционный эксперимент

В течение многих лет Дмитрий Беляев размышлял, каким образом можно было бы поставить непрямой эксперимент, чтобы проверить его гипотезу о «самоодомашнивании» Homo sapiens . Теоретически для этого нужно провести искусственный отбор какого-нибудь вида приматов и посмотреть, удастся ли его доместикация. Если бы это не было чревато этическими сложностями, то при наличии достаточного времени и финансовых средств можно было бы попытаться повторить лисий эксперимент на шимпанзе. У человека и шимпанзе был общий предок, так же, как общий предок имелся у собак и лисиц. Если бы ученым удалось отбирать в течение нескольких поколений самых миролюбивых шимпанзе и скрещивать их между собой, то насколько «домашними» они бы стали? Как генетик и эволюционный биолог Дмитрий Беляев отлично знал, что люди не происходят от шимпанзе (у нас с ними был единый прародитель), и поэтому он не рассчитывал, что подобный эксперимент приведет к очеловечиванию шимпанзе. Но такой опыт мог бы дать много полезных сведений о роли доместикации в эволюционной истории нашего вида.

Конечно, реализовать такую идею было невозможно, Беляев и не пытался предпринимать шаги в данном направлении, но он неоднократно обсуждал эту мысль с друзьями и в семейном кругу. Павлу Бородину, который занимался опытом по доместикации крыс, запомнилась одна встреча, когда Беляев излагал свою идею относительно шимпанзе. «Уж на что мы ко всему были привычные, – рассказывает Павел, – но и у нас дух захватило». После короткого обсуждения Павел спросил: «Вы понимаете, что затеваете? Мало в нашем мире своих проблем, вы еще эту хотите преподнести человечеству. Зеркало ему поставить». Подумав, Беляев ответил: «Да верно, все верно. Но ведь интересно-то как!» {100} 100 Бородин П. Понять человека // Дмитрий Константинович Беляев.

Николай, сын Дмитрия Беляева, вспоминает другой случай, когда один из коллег, шокированный такой идеей, спросил: «Для этого понадобится не меньше 200 лет, мы не дождемся результатов. И даже если вы правы, в чем я сомневаюсь, то как обойти этические проблемы?» Беляев, не отличавшийся терпимостью к подобным аргументам, возразил: «Вы не видите дальше собственного носа. Конечно, мы не увидим результатов, но другие-то люди увидят» {101} 101 Николай Беляев, интервью с авторами. . Между прочим, никто не мог предсказать, что эксперимент с лисами так быстро приведет к успеху. Кто знает, с какой скоростью может пойти доместикация шимпанзе? Найти ответ на этот вопрос Беляеву было не суждено.

В начале зимы 1985 г. он попал в больницу с тяжелой пневмонией {102} 102 Михаил Беляев, интервью с авторами. . Его поместили в палату интенсивной терапии, и вначале он был так слаб, что врачи запрещали посещать его даже жене. Только его младший сын Михаил, который стал врачом, мог навещать отца. Беляев шел на поправку очень медленно. Он хотел только одного – окрепнуть настолько, чтобы принять участие в праздновании 40-летия Победы в войне, которую он, как и все в Советском Союзе, называл Великой Отечественной. Он никогда не пропускал празднование Дня Победы и не допускал даже мысли об этом.

Наступило 9 мая. Беляев собрал все силы и, хотя ему пришлось подниматься по лестнице, с трудом дошел до зала, где проходило празднование. Когда он появился, его друзья и бывшие однополчане – а все они, конечно, знали, как тяжело Дмитрий болен, – поднялись с мест и встретили его овацией {103} 103 Михаил Беляев, интервью с авторами. . Это был один из самых радостных моментов в его жизни.

Казалось, что состояние стабилизировалось. Врачи рекомендовали ему отправиться в Москву для консультации со специалистами. В столице у Беляева диагностировали рак легких – сказались долгие годы курения. Врачи решили отправить его назад в Новосибирск, чтобы он мог провести больше времени с родными. Как действительный член Академии наук СССР Беляев имел право воспользоваться специальным рейсом военного самолета – и это было устроено. Однако, узнав, что такой полет обойдется в целое состояние, он запротестовал. Никто, был убежден Беляев, не имеет права на такую привилегию перед другими. Он вылетел в Новосибирск обычным рейсом.

Еще два месяца он мог разговаривать, но уже не вставал с постели и был крайне удручен тем, что не может продолжать работать. «Нужно работать, – твердил он своему врачу, – а тут бегают вокруг, суетятся, ограничивают, горстями дают лекарства» {104} 104 А. Коган в книге «Дмитрий Константинович Беляев». . Медики разрешили ему остаться дома, в окружении кислородных подушек, поддерживающих его слабеющие легкие, и ближайших сотрудников Института цитологии и генетики.