Жан-Батист де Панафье - Сапиенс для пляжа - изучаем происхождение человека

«Человек начинается со стоп».

Еще один важный вопрос: связь между прямохождением и производством орудий. Могли ли освобождение рук и переход к ходьбе на двух ногах способствовать созданию первых каменных орудий? А ведь можно взглянуть на проблему и по-другому, перевернув ее с ног на голову: не потребность ли создавать орудия подтолкнула гомининов к подъему на ноги? Японские палеоантропологи склоняются именно к последней гипотезе. Согласно их выводам, ловкость рук развилась независимо оттого, что наш предок встал на две ноги.

Весьма вероятно, что развитие сильного и крупного большого пальца на руках и ногах стало у нашего вида тоже результатом эволюционного механизма. Естественный отбор, благоприятствовавший особям с крепкими большими пальцами стоп, которым легче давалось хождение на двух конечностях, сказывался и на больших пальцах рук, что привело к усилению их ловкости.

Некоторые палеоантропологи, например американец Оуэн Лавджой, считают, что переход к прямохождению шел параллельно с развитием моногамии. По их мнению, возрастание потребности в пище, связанное с увеличением объема мозга, могло подтолкнуть самок первых двуногих гомининов удаляться на все более далекие расстояния от группы в поисках более питательных плодов. Это расширение поля деятельности усложняло задачу полигамных самцов по охране самок от нежелательных контактов с другими самками и самцами… Но хотя эта гипотеза о раннем возникновении моногамии у наших предков и совпадает с тайными желаниями американских консерваторов, озабоченных моралью (они, по случайному совпадению, являются еще и эволюционистами), она противоречит многочисленным наблюдениям. Во-первых, увеличение объема мозга произошло только несколько миллионов лет спустя. Во-вторых, не следует забывать о половом диморфизме, то есть о разнице в размерах и внешности между самцами и самками. Мы ничего не знаем о том, наблюдался ли он у первых гомининов, однако у австралопитеков, появившихся позднее, половой диморфизм проявлялся очень заметно, что, похоже, несовместимо с сообществом, в котором была бы распространена моногамия.

Действительно, у приматов существенная разница размеров тела представителей разных полов соответствует социальной организации семьи по гаремному типу, когда самец строго контролирует группу из нескольких самок. К примеру, самцы гориллы значительно крупнее и тяжелее, чем самки, между самцами идет серьезная половая конкуренция. Доминантные самцы занимают свое место в иерархии благодаря физической силе и огромным клыкам. Отбор способствует тому, что выживают самые мощные самцы, они передают свои особенности потомкам. Самцы горилл и бабуинов активно пользуются устрашающими клыками, чтобы наводить ужас на соперников или побеждать их в драках. У самок клыки заметно меньше. У шимпанзе социальная структура гораздо более гибкая, доминирование самцов имеет менее выраженный характер, чем у горилл. И половой диморфизм менее выражен. У гиббонов, живущих в моногамных парах, самки и самцы примерно одного роста, и клыки у них совсем невелики.

У гомининов переход к прямохождению шел одновременно с уменьшением размеров клыков. Половой диморфизм ярко выражен у австралопитеков, но у первых представителей рода Homo он стал заметно слабее, что свидетельствует о снижении остроты конфликтов между самцами и вероятном распространении моногамии.

Однако существует и другая гипотеза: половой отбор, согласно мнению ряда ученых, базируется не на соперничестве между самцами, а на выборе самки; эта ситуация довольно распространена в мире животных. Самки могли проявлять большую благосклонность к самцам, которые охотнее вставали на задние ноги, и это направило развитие популяции в сторону все более и более активного прямохождения (поскольку именно самцам, предпочитавшим ходить на двух ногах, чаще удавалось передать свои гены потомству), которое в свою очередь давало преимущества при поиске пищи. Скорее всего, в процессе перехода гомининов к ходьбе на двух ногах сыграл свою роль целый набор разнообразных факторов, которые взаимно усиливали друг друга: изменения внешней среды, преимущества, которые возникли при освобождении рук, укрепление социальных связей и, несомненно, усложнение и увеличение многообразия сексуальных связей!

В относительно недавних статьях еще можно найти утверждение, что мощная челюсть неандертальцев выдвинулась вперед якобы потому, что «они активно пользовались зубами». Однако сегодня такие объяснения уже неприемлемы — не существует механизма, благодаря которому использование или не использование того или иного органа могло бы объяснить его эволюционирование. Орган может натренироваться у конкретной особи, однако его особые свойства не передаются по наследству. Это противоречит тому, что утверждал Ламарк в начале XIX века. Точно так же органы не изменяются под непосредственным воздействием окружающей среды.