Валерий Язвицкий - Жизнь животных в рассказах и картинках по А. Брэму

Утверждение туземцев, что самец ехидны, защищаясь от врагов, ранит их шпорой и впрыскивает яд, наблюдениями не подтвердилось.

Если ехидну сильно беспокоят, она издает звуки, напоминающие слабое хрюканье.

Сын Беннета вместе с туземцем Джонни много наблюдал этих животных и подробно описал их жизнь на воле.

«Моя первая экскурсия, — пишет он, — выяснила, как трудно наблюдать за ними. Мы видели много следов, но не видели ни одного животного. Почва была разрыта, как будто в ней рылись свиньи. Это была работа ехидн, отыскивавших насекомых под опавшей листвой. Так же трудятся ехидны над гнилыми стволами упавших деревьев: обдирают с них кору, выцарапывают из червоточин мелких жуков, муравьев и сочных белых личинок. Мы видели много небольших сухих деревьев, вывороченных с корнями. Это тоже сделали ехидны, отыскивая пищу.

Особенно интересно ехидны охотятся на термитов. Жилища термитов построены из глины в виде холмиков до полуметра в высоту. Такой постройкой ехидна овладевает по строго определенному плану. Сначала она окапывает гнездо со всех сторон и выгребает землю. Потом из этой канавки делает подкоп и влезает в гнездо, поедая на своем пути все живое. Потом, проделав дыру в самой середине гнезда, опустошает его до последнего обитателя.

На больших сахарных муравьев, строящих муравейники в виде песчаных холмиков, ехидны нападают совсем по-другому. Они ложатся на холмик, высовывают язык и втягивают его обратно с прилипшими к нему муравьями. Это занятие продолжается непрерывно в течение нескольких часов. Истребив почти всех муравьев-защитников, ехидна прокапывает муравейник от одного края до другого, отыскивая и поедая уцелевших еще муравьев, их яйца и личинки.

Свою охоту ехидны начинают часа за два до заката солнца. Слышат они очень хорошо. Наблюдатель должен двигаться чрезвычайно осторожно: при малейшем шорохе ехидна приседает к земле и начинает закапываться. Работая сразу четырьмя ногами, она втискивается в ямку, а землю выгребает себе на спину. Быстрота, с какой она погружается в землю, почти молниеносна. После исчезновения ехидны под землей от ее рытья почти не остается следов. Ехидна редко роет продольные ходы. Я наблюдал такой случай только один раз, когда ехидну посадили в ящик без дна. Она быстро закопалась в землю и вышла наружу на расстоянии трех метров от ящика».

Не менее интересно поведение ехидны в неволе, описанное наблюдателями Куа и Гэмаром. На острове Тасмания они приобрели самца ехидны. В первый месяц он ничего не ел и заметно исхудал. Но это не отразилось на его здоровье. Выбрав темное место, он целыми днями лежал, спрятав голову и растопырив иглы, но в клубок не свертывался. В клетке он первое время метался, всячески пытаясь выйти из нее. Когда его сажали в большую цветочную кадку, наполненную землей, он через две минуты зарывался до самого дна. На второй месяц он начал лизать, а потом и пить воду с медом и сахаром, которую ему давали. Погиб он оттого, что его неумело выкупали.

Еще более интересные наблюдения сделал натуралист Гарно. Он купил иглистую ехидну в Порт-Джексоне, в Австралии. По совету продавца, Гарно запер ее в ящик с землей и давал ей зелень, суп, сырое мясо и мух. Но ехидна к этой пище не притрагивалась, а когда дали воду, тотчас же стала лакать. Так, на одной воде, она прожила три месяца, потом ее привезли на остров Маврикия. Снова пытались кормить: дали муравьев и дождевых червей. Но и эту пищу она отвергла. Некоторое время спустя ехидна очень охотно стала пить кокосовое молоко. Это дало надежду, что ее можно будет довезти до Европы. Однако за три дня до отъезда ее нашли мертвой.

Во время пребывания у Гарно ехидна обыкновенно около двадцати часов в сутки спала. Остальное время она бродила по комнате. Если на ее пути встречалось препятствие, она старалась устранить его и только тогда, когда все усилия оказывались бесплодными, сворачивала в сторону. Часто она как будто намечала себе определенные границы и бегала взад и вперед, не переступая их.

Ходила она очень неуклюже, волоча ноги, опустив голову, словно погруженная в размышления, и все же передвигалась более чем на 10 метров в минуту. Длинный клюв служил ей органом осязания. Прислушиваясь, она открывала уши, как это делают совы, и тогда ее слух делался, повидимому, очень тонким.

Характер у нее был кроткий и ласковый. Она охотно позволяла гладить себя, но все же была пуглива. При малейшем шуме она свертывалась в клубок, как еж, и проделывала это всякий раз, когда около нее топали ногой. Только долгое время спустя при наличии полной тишины ехидна медленно развертывалась.