Николай Дроздов - Полет бумеранга

На регистрации в агентстве разрешили взять и ружье, и патроны, хотя долго разглядывали и их, и меня. Что-то в моей внешности внушило им доверие, и меня лишь попросили «держать патроны отдельно от ружья» — как будто рядом с ружьём они выстрелят.

Правила оформления багажа здесь своеобразные: регистрируется не вес, а число мест, причём одно место предоставляется бесплатно, а за остальные платишь по два доллара. Но оружие произвело такое впечатление на приёмщика, что он отказался взять деньги за мой багаж.

Прощаюсь с милейшим Биллом и сажусь в роскошный чёрный автомобиль (его здесь называют автобусом), доставляющий пассажиров в аэропорт. На этом маршруте больше трёх-четырёх пассажиров не бывает, и автобус гонять ни к чему. Сейчас нас двое: кроме меня едет непрерывно курящая девица. Хорошо ещё, что на улице тепло и окна приоткрыты. В аэропорту функционируют две авиакомпании — государственная ТАА (Трансавстралийские авиалинии) и частная «Ансетт» (по фамилии основателя и владельца компании). Их конкуренция доводит качество обслуживания до совершенства, но зато самолёты этих компаний вылетают в один и тот же пункт почти одновременно. Иногда в каждом сидит по два-три человека, а шум в окрестностях аэропорта, не говоря уж о стоимости полётов, возрастает вдвое.

Погода солнечная, ветреная и прохладная, на небе красивые кучевые облака. К моему удивлению, самолёт оказался почти полностью загруженным — большинство пассажиров приехали в аэропорт на своих машинах. Мы летим самолётом компании ТАА. Он сразу круто берет вверх и, трясясь и ныряя, пробивает слой облаков. В это время сосед поясняет мне, что самолёты ТАА надёжнее, чем «Ансетт»: до сих пор из них разбился лишь один, а тех — целых два. Я замечаю, что если тряхнёт посильнее, то счёт как раз может и сравняться, после чего не склонный к чёрному юмору фермер мрачнеет и начинает встревоженно смотреть в окно.

Стюардессы в сопровождении радиозаписи показывают, как пользоваться спасательным жилетом. Мой сосед заинтересованно следит за их действиями и просит меня уточнить некоторые подробности экипировки. В перерывах между радиопояснениями играет лёгкая музыка, а затем периодически включает свой микрофон первый пилот. Он комментирует условия полёта и рассказывает о местах, над которыми мы пролетаем. Каждое своё выступление он начинает элегантным обращением: «Ladies and gentlmens, thats captain speaking again» [3].

Хотя полет длился менее часа, стюардессы успели предложить чай и кофе (black or white? [4]) с бисквитом.

Снижаясь для промежуточной посадки в Мельбурне, проходим через сплошную облачность, а под ней — обложной дождь. Со страхом думаю, как побегу в аэропорт под дождём: я даже без пиджака. Но подают от здания рукав-тоннель, и по нему мы попадаем сразу в зал ожидания.

Пока идёт оформление новых пассажиров, мне приходит в голову позвонить Нине Михайловне Кристесен — заведующей департаментом русского языка в Мельбурнском университете. Я планировал посетить этот департамент, и номер телефона у меня с собой. Набираю номер по автомату и вот уже слышу весёлый женский голос и, что особенно приятно, прекрасную русскую речь. Передаю привет из Москвы и сообщаю, что сейчас лечу в Аделаиду, а в марте собираюсь в Мельбурн. От Нины Михайловны узнаю, что через неделю в Аделаиду приезжает Андрей Вознесенский! В это время я буду уже на острове Кенгуру. Как жаль! «Ну ничего, — отвечает Нина Михайловна, — постарайтесь приехать в Мельбурн к одиннадцатому марта, он будет выступать здесь, и мы пришлём вам приглашение с оплатой проезда». Поясняю, что приеду на машине, поэтому нужно лишь заказать номер в отеле. Нина Михайловна обещает забронировать комнату в колледже. В ответ на просьбу прочесть лекцию соглашаюсь рассказать об охране природы в СССР. Прощаемся.

Объявляют наш вылет. Идёт дождь, но из-под облаков, сквозь влажную дымку, ярко светит заходящее солнце. За аэропортом — красивая радуга. Пока выруливаем на взлёт, перед нами садится, дымя, как паровоз, очередной самолёт. Сразу за ним выходим на взлётную полосу, наш самолёт дрожит и ревёт, готовый сорваться с тормозов, и вдруг — стоп: прямо перед носом садится ещё один самолёт! С предыдущей посадки прошло секунд сорок. Мы тут же взлетаем. Разрыв — секунд тридцать. Вот это теснота в воздухе!

Под крылом — австралийская древесная саванна, сильно освоенная. Холмистая равнина с полями, пастбищами и островками лесов по крутым склонам. Напоминает наше лесополье. Дальше в сторону Аделаиды холмы сменяет гладкая низменность в квадратах полей. Перелесков уже не видно.