Ян Линдблад - Мир Книги джунглей

Два месяца мы занимались съемками барасинг и тигров в Канхе, но в марте когда установилась дивная погода и солнце пригревало в меру, сделали перерыв — отправились в Шри-Ланку и провели там месяц с небольшим. Может показаться, что постоянные переезды между разными областями Индии и Шри-Ланки должны были нарушить налаженный ритм, на самом же деле мы таким образом успевали сделать гораздо больше. Утомительно, зато эффективно.

В Канху мы вернулись в конце апреля, когда воцарился изнуряющий летний зной. Однако январские и февральские дожди внесли поправку в обычную картину. Заметно прибавилось зелени; правда, обилие водопоев в этом году для нас оказалось минусом. В 1977 году все зверье собиралось у нескольких жалких прудиков, теперь же воды было хоть отбавляй. Оленям и тиграм хорошо, но снять тигра у водопоя будет куда сложнее…

Квартет в составе тигрицы и трех двухлеток переживал трудную пору. Парку от них было все меньше проку — они по-прежнему резали привязанных буйволов, однако уходили от добычи на рассвете, так что туристическая отрасль ничего не выгадывала от подкармливания. В районе Кисли обитали две тигрицы с тигрятами поменьше, и, хотя они были не так привычны к людям, администрация парка стала направлять туристов туда. К тому же четверка все равно вот-вот должна была распасться, и оттягивать этот момент подкормкой не следовало.

Мне посоветовали переключиться на более доступных кислинских тигров, но я хотел провести минимум еще две ночи в старых засадках, подслушивая, чем заняты тигры. Будет ли крупный самец ревом доказывать свое главенство? Остались ли молодые самцы в этом районе или уже покинули его?

Ответ был неожиданным и весьма позитивным.

Пополудни я выехал на разведку верхом на слоне, славном надежном Понме, которым правил махоут Фул Сингх — лучший следопыт Канхи. Меня сопровождал Монглоу, мой неизменный помощник при сооружении маханов. Он быстро и ловко лазает по деревьям, и, невзирая на языковый барьер, мы стали очень хорошими друзьями, пока мастерили платформы между небом и землей. Монглоу упорно говорит со мной на хинди, считая, что я обязан понимать столь немудреный язык. Что ж, я и впрямь кое-что усваиваю при таком методе обучения…

Монглоу не любит передвигаться верхом на слоне, предпочитает идти сзади за слоном. Однако на этот раз ему пришлось изменить своей привычке. Едва тропа через бамбуковые заросли вывела нас к реке, как раздался кашляющий рык и от воды отпрянул спугнутый нами тигр. Монглоу бросился к слону, я поймал его за руку и подтянул наверх. Так выяснилось, к моему удивлению, что он относится к тиграм с большим почтением. А последующие наблюдения научили меня, что от молодого тигра можно всего ожидать. Испытывая свои силы, он способен на глупости, которых опытный зверь никогда себе не позволит. К тому же молодой тигр, начиная самостоятельную охоту, испытывает голод гораздо чаще, чем когда родительница заботится о его пропитании.

Мы добрались до дерева, где помещался мой первый махан. Платформа была в полной сохранности, и, забравшись наверх, мы принялись натягивать маскировочную сеть. Внезапно Фул Сингх тихо свистнул, привлекая мое внимание, я поглядел вниз — и увидел тигра, который сидел под деревом на камне, дыша разинутой пастью. Он с любопытством разглядывал нас, нимало не удивленный и не озадаченный тем, что среди ветвей хлопочут две большие обезьяны.

Вечером, когда мы, приведя в порядок махан, спустились к речке верхом на слоне, я увидел картину, которую никогда не забуду. Около двух широких заводей, обрамленных нагромождением каменных глыб, мы застали трех наследных принцев. Они величественно возлежали каждый на своем камне — примерно, как на последнем фото в этой книге, только свет был совсем слабый. Тигры взирали на нас с великим спокойствием (ночь — тигриная пора), и хотя во время предыдущего посещения Канхи я встречал их достаточно часто, в такой царственной позе никогда еще не видел. Увы, вечерний сумрак не позволил запечатлеть на пленке это прекрасное зрелище, незабываемое произведение искусства, воспроизведенное сетчаткой.

Ночи в засидке подарили мне много интересного, звуковой фон отличался изысканным разнообразием. У реки с ее заводями собираются все птицы, так что вечером и утром слышен их многоголосый хор. И я не представляю себе более могучего звука, чем близкое рыканье тигра в ночи. Тревожные сигналы оленей и павлинов извещали о том, что приближается полосатый, а когда я сам изображал глухое рыканье, мне тотчас отзывались с трех сторон! Свою позицию обозначали старший, доминирующий самец, тигрица и, вероятно, самый рослый из молодых тигров. Тот факт, что свой голос возвысил один из молодых, наводил на любопытные размышления: как-то будет поделена территория между ним и хозяином в ближайшем году?..