Петр Кропоткин - Взаимная помощь среди животных и людей как двигатель прогресса

Главною задачею средневекового города было обеспечение свободы, самоуправления и мира; главною же основою городской жизни, как мы сейчас увидим, когда будем говорить о ремесленных гильдиях, являлся труд. Но «производство» не поглощало всего внимания средневекового экономиста. Своим практическим умом он понимал, что надо гарантировать «потребление», чтобы возможно было производство; а потому обеспечение «всеобщей потребности в пище и помещении, для бедных и для богатых» ( gemeine notdurft und gemach armer und richer ) [232]было основным началом для каждого города. Скупать пищевые продукты и другие предметы первой необходимости (уголь, дрова и т. п.), прежде чем они попадут на рынок, или скупать их при особенно благоприятных условиях, недоступных для других, — словом, preempcio, спекуляция — совершенно воспрещалось. Все должно было идти сперва на рынок и там быть предоставлено для покупки всем, вплоть до того времени, когда звон колокола возвестит о закрытии рынка. Только тогда мог мелочной торговец покупать оставшиеся продукты; но и в этом случае, его прибыль при продаже должна была быть «честной прибылью» [233]. Кроме того, если хлебник, по закрытии рынка, покупал зерно оптом, то каждый гражданин имел право потребовать для себя известное количество этого зерна (около половины полумеры) по оптовой цене, если он заявит подобное требование до окончательного заключения торга; но, равным образом, и каждый хлебопекарь мог предъявить подобное же требование, если горожанин покупал рожь для перепродажи. Чтобы смолоть зерно, достаточно было привезти его на городскую мельницу, где оно бывало смолото в свой черед, по определенной цене; хлеб же можно было печь в four banal, т. е. в общинной печи [234]. Одним словом, если город терпел нужду, то от нее терпели, более или менее, все; но помимо подобных несчастий, пока существовали свободные города, в их стенах никто не мог умереть от голода, как это, к несчастью, чересчур часто случается в наше время.

Впрочем, все эти правила относятся уже к позднейшим периодам жизни городов; так как в начале своей жизни вольные города обыкновенно сами закупали все пищевые продукты для потребления горожан. Документы, недавно опубликованные Чарльзом Гроссом, содержат совершенно определенные данные на этот счет и подтверждают его вывод, что прибывавшие в город грузы пищевых продуктов «покупались особыми городскими чиновниками, от имени города, и затем распределялись между горожанами; — купцами, причем никому не позволялось покупать товары, выгруженные в порте, покуда муниципальные власти не откажутся купить их. Таков, — прибавляет Гросс, — был, по-видимому, общераспространенный прием в Англии, в Ирландии, в Уэльсе и в Шотландии» [235]. Даже в шестнадцатом столетии мы видим, что в Лондоне производилась общинная покупка зерна, «для удобства и выгоды во всяких видах Города и Палаты Лондона и всех граждан и жителей его, насколько это от нас зависит», — как писал мэр в 1565 году [236].

В Венеции вся торговля зерновым хлебом, как теперь хорошо известно, находилась в руках города; а «кварталы», по получении зернового хлеба из управления, которое заведовало ввозом, должны были разослать по домам всех граждан квартала количество, приходившееся на долю каждого [237]. Во Франции, город Амьен закупал соль и распределял ее между всеми гражданами по покупной цене [238]; и даже в настоящее время мы встречаем во многих французских городах halles, которые раньше были муниципальными депо для ссыпки зерна и соли [239]. В России, это также было обычным явлением в Новгороде в Пскове.

Надо сказать, что весь вопрос об общинных покупках, для потребления граждан, и о способах, какими совершались эти закупки, до сих пор не получил еще должного внимания со стороны историков; но там и сям встречаются очень поучительные факты, проливающие новый свет на этот вопрос. Так, среди документов Гросса имеется устав города Килькенни, относящийся к 1367 году, и из этого документа мы узнаем, как устанавливались цены на товары. «Купцы и матросы, — говорит Гросс, — должны были под присягою показать покупную цену своих товаров и издержки, сделанные на перевозку. Тогда мэр города и два добросовестных назначали цену (named the price), по которой товары должны были продаваться». То же правило соблюдалось и в Торсо для товаров, приходивших «с моря или с суши». Этот способ «назначения цены» так хорошо согласуется именно с представлениями о торговле, преобладавшими в средние века, что он должен был быть во всеобщем ходу. Установление цены третьим лицом было очень древним обычаем; и для всякого рода обмена в пределах города несомненно прибегали также очень часто к определению цен, не продавцом или покупателем, а третьим лицом, — «добросовестным». Но этот порядок вещей отодвигает нас к еще более раннему периоду в истории торговли, а именно, к тому времени, когда вся торговля главными продуктами велась целым городом , и купцы были лишь комиссионерами, доверенными от города для продажи товаров, которые город вывозил. Так, Уотерфордский устав, также опубликованный Гроссом, говорит, что «все товары, какого бы то ни было рода … должны быть покупаемы мэром [городским головою] и судебными приставами (balives), которые назначены общинными покупщиками [для города] в данное время, и должны быть распределены между всеми свободными гражданами города (за исключением только собственного добра свободных граждан и жителей)». Этот устав едва ли можно истолковывать иначе, как допустивши, что вся внешняя торговля города производилась его доверенными агентами. Кроме того, у нас имеется прямое свидетельство, что именно так было поставлено дело в Новгороде и Пскове. Господин Великий Новгород и Господин Великий Псков сами посылали свои купеческие караваны в дальние страны.