Сергей Воронин - Теория и практика расследования преступлений, связанных с незаконной добычей водных биоресурсов

Допрос законспирированного свидетеля в судебном заседании (или в режиме "он-лайн"), по нашему мнению, может производиться только с его согласия. Поэтому трудно согласиться с позицией И.В. Смольковой, сравнивающей практику оглашения показаний в судебном заседании в отсутствии таких свидетелей с указанием А.Я.Вышинского 1937 г. о том, чтобы не вызывать агентов-доносчиков в суд, а ограничиться прочтением показаний, данных следователю, не называя фамилии осведомителей2. Полагаем, подобная аналогия здесь неуместна, так как практика оглашения показаний того или иного участника уголовного процесса в его отсутствие или демонстрация видеозаписи такого допроса законом допускается и сейчас. И, хотя речь в данном случае идет о допросе под псевдонимом, полагаем, что право подсудимого на защиту при этом ни в коей мере не ущемляется, так как речь идет всего лишь о сокрытии источника доказательств, а не фактических данных, составляющих содержание доказательства и представляющих наибольший интерес для подсудимого с точки зрения тактики его защиты. Гарантиями соблюдения права подсудимого на защиту при осуществлении указанной тактической операции в суде, на наш взгляд, являются прокурорский надзор и судебный контроль за законностью и качеством составляемых "литерных дел свидетелей", осуществляемые на всех стадиях уголовного процесса.

Однако, в ходе судебного заседания возможна ситуация, когда защитник может справедливо требовать от суда сведений об источнике доказательств.

Например, "свидетель дает заведомо ложные показания, которые защита могла бы опровергнуть, доказав, что свидетель в момент совершения преступления находился в другом месте и не мог видеть происшедшего1 . Полагаем, в данном случае защитнику необходимо дать возможность ознакомиться с "литерным" делом свидетеля, предупредив адвоката об уголовной ответственности за разглашение данных предварительного расследования. В связи с этим ст.310 УК РФ, на наш взгляд, необходимо дополнить частью 2 примерно в следующей редакции: "Те же действия, повлекшие смерть или тяжкий вред здоровью свидетелю или иному лицу, содействующему правосудию, наказываются...".

Возникает закономерный вопрос: стоит ли усложнять и без того достаточно громоздкую процедуру уголовного судопроизводства из-за такого участника процесса, как свидетель? Полагаем, что стоит. Если потерпевший является заинтересованным участником уголовного процесса, а, по мнению отдельных авторов, - и "центральной его фигурой"2, то свидетель на сегодняшний день является самым незащищенным, самым бесправным участником уголовного судопроизводства. Остается совершенно непонятным, почему свидетель должен претерпевать весьма серьезные лишения только из-за того, что "ему стали известны какие-либо обстоятельства, подлежащие установлению по данному делу"?

Достоинство предложенной тактической операции в суде в том, что разрешая такую сложную ППСС как "обеспечение безопасности свидетеля", она в отличие от "маршальской системы", действующей в США и англо-саксонских странах и суть которой в переселении свидетеля, изменении его внешности и биографии - очевидно, более экономична и поэтому вполне реальна в сложившихся социально-экономических условиях в России.

Проблемно-поисковая судебная ситуация, связанная с риском утраты доказательств, является типичной и по делам, связанным с незаконной добычей водных биоресурсов. Например, в случае привлечения к участию в судебном разбирательстве специалиста.

Так, в одном из уголовных дел специалист-ихтиолог участвовал в заранее запланированном УВД г. Находки мероприятии по выявлению и пресечению незаконной добычи ВБР. При его проведении на акватории з. Находка была обнаружена моторная лодка, в которой находился гражданин П., рядом с лодкой в воде производил погружение гражданин К., периодически всплывая, последний передавал что-то в лодку. В дальнейшем, после подхода плавсредства к берегу и выполнения сотрудниками правоохранительных органов поверочных действий, установлено, что указанными лицами незаконно добыто 128 особей трепанга, 50 особей гребешка и одна особь осьминога. Данный специалист участвовал в осмотре места происшествия, а потом привлекался в качестве эксперта по делу об административном правонарушении, возбужденному по тому же факту. Впоследствии, у него было взято объяснение, в котором он изложил обо всем увиденном во время наблюдения с берега за действиями браконьеров, а потом, рассчитав сумму причиненного ущерба, он определил его категорию - крупный.