Рэм Бобров - Беседы о лесе

И еще одно не менее важное обстоятельство свидетельствует в пользу своевременного и полного устранения ущерба, наносимого окружающей среде в процессе ее эксплуатации. Природные богатства обеспечивают людям изобилие материальных благ и комфорт в быту. Все это верно. Но не меньшее значение имеют условия жизни людей. Они должны отвечать их гигиеническим, эстетическим и моральным запросам. И в связи с этим вспоминаются слова из стихов С. Кирсанова.

Благоденствие человека основано на разумном, бережном отношении к природе. Лесоводы в борьбе за охрану ее находятся в самых первых рядах. Это их моральный принцип и служебный долг.

«Завтра лечу в Астраханскую область. Какой привезти сувенир?»

Я ехал в Аксарайские степи впервые, и разговор с другом о сувенире затеял не случайно. Человек он бывалый и обладал исключительной способностью подмечать самые характерные черты мест, в которых когда-то путешествовал. В полупустынных же краях Прикаспия ему даже пришлось работать некоторое время.

«Привези ветку саксаула. Да и на мою долю тоже», — посоветовал товарищ.

Совет показался по меньшей мере странным. Хотя я прежде и не видел саксауловых лесов, но ветки саксаула представлял хорошо. Эти неказистые увесистые метелки в академии мы без труда узнавали среди вороха «наглядных пособий» на занятиях по дендрологии.

Ветка саксаула! И что он нашел в ней? То ли дело благоухающая смолистым запахом сосновая ветвь! Она действительно радует глаз. Да и воспоминания какие возбуждает! А саксаул?! Тоже мне дерево!

Через два часа наш самолет уже приземлился в Астраханском аэропорту, а еще через три на «газике» я добрался до Харабалинского лесхоза.

На своем веку мне пришлось видеть немало мест, которые природа не баловала своими щедротами. Например, выжженные солнцем песчаные холмы Забайкалья с сиротливыми низкорослыми сосенками и жесткой серой щетиной костры между ними. Или безводные полынные степи Тувы! А щебеночные гольцы Якутии, на которых даже безответный лишайник растет с явной неохотой, да не сплошь, а какими-то плешинами!

И тем не менее картина, открывшаяся в окрестностях лесхоза, превзошла все виденное ранее. Правда, если быть точным, то сначала вообще ничего не было видно, кроме песчаной дымки. Дул юго-восточный ветер. Он то и дело закручивал песчаные смерчи и нес их навстречу машине. И вот уже не дымка, а раскаленная песчаная пурга понеслась на нас. Она слепила глаза, забивала песком рот, нос, уши. Мокрые от пота лица стали какими-то серыми шершавыми масками. На счастье, ветер все же вскоре стих, и песчаная поземка улеглась.

До чего же обездоленно выглядел окрестный ландшафт! До самого горизонта простиралась бурая унылая равнина. Редкие, чахлые кустики полыни и тонкая синеватая пленка эбелека силились прикрыть немощную наготу потрескавшейся почвы. Но попытки эти были тщетными: пересохшая морщинистая земля проглядывала через кисею скудных растений.

«Газик» мчал нас все дальше в степь. Вскоре начала редеть и полынь. Впереди показались движущиеся барханы. Мелкая рябь тронула их крупные волны. Песок медленно, но неумолимо надвигался на полузасыпанную чабанскую кошару. Пустыня, знойная, безжизненная, лежала вокруг. Шофер гнал машину на предельной скорости. Иначе нельзя — забуксуешь.

Но что это? Неужели мираж! На горизонте показался лес! Зрение не обмануло нас. Через несколько минут мы подъезжали к рядам невысоких деревьев, чем-то напоминающих заросли кедрового стланика. Между их рядами расстилался голубой ковер полыни. В тени деревьев неторопливо бродило овечье стадо. Животные с аппетитом жевали сочные растения, а иногда откусывали и темно-зеленые ветви необычных деревьев.

Я с интересом стал разглядывать эти растения. Да это же мой старый знакомый саксаул! Но как не похож он на те безжизненные рогатки, виденные мною в академической коллекции. Его ветви чем-то похожи на кедр. Наверное, благодаря зеленым тонким веточкам, выполнявшим роль листьев. Они мягко свешивались с серых хрупких ветвей, свечками поднимавшихся кверху. Прелесть зелени дополнялась бисером крошечных желтых бутончиков, в изобилии усыпавших дерево.