Ткачев А.,Соколов В.и др.- Свобода любви или идол блуда

Этот страх не чужд и Ангелам. Он, по слову псалма, «чист и пребывает во веки». О нем нуж­но молиться: «Да возвеселится сердце мое боять­ся имени Твоего».

Примером правильной богобоязненности и плодов ее — уклонения от зла — был Иосиф Пре­красный. Златоуст в одной из проповедей гово­рил, что велика вера и велико мужество трех от­роков перед пылающей печью в Вавилоне. Но, говорил он, вера Иосифа и его целомудрие пе­ред лицом соблазнов в доме Потифара стоят больше. Там - разожженная печь и смерть, ка­жущаяся неминуемой. Здесь — печь похоти, об­жигающая ежедневно. Ведь жена Потифара ежедневно говорила Иосифу, а он не слушался ее, чтобы спать с нею и быть с нею (Быт. 39, 10). Он - раб, то есть человек, лишенный свободы, а она - его госпожа. Он - в том возрасте, когда и без дополнительных искушений юноша пламе­неет различными мечтами и желаниями. Но все же Иосиф говорит: « Как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом » (Быт. 39, 9).

Лучший способ обрести страх Божий, это — жить вблизи человека, у которого есть Божий страх. С этим человеком не обязательно молить­ся вместе. Достаточно ловить рыбу или завари­вать чай. Тайным способом страх Божий сооб­щится от души к душе. Но в том-то и проблема, что носителей благодатного опыта до чрезвычай­ности мало. Остается спасаться как бы из огня (1Кор. 3, 15), мобилизуя все силы на борьбу с ленью, унынием, на сопротивление соблазнам. Ободряет, что Христос никому, кроме диавола, не говорит: отойди от Меня (Мф. 4,10). Напро­тив, говорит: придите ко Мне (Мф. 11,28), и еще: приходящего ко Мне не изгоню вон (Ин. 6, 37).

Не только Ветхий Завет, но и Новый, в случае прочтения под углом зрения борьбы с плотскими грехами, дает нам понять, что блуд - не просто свойство нашей испорченной природы, но ору­жие в руках врага, направленное против нас са­мих. И нужно плоть распять со страстями и похо-тями (см.: Гал. 5, 24), чтобы врага обезоружить.

Нужно вчитываться в Писание и всматри­ваться в образ Распятого за нас Иисуса. Посколь­ку Он пострадал за нас плотию, то и мы должны вооружиться тою же мыслью; ибо страдающий плотью перестает грешить (см.: 1 Пет. 4, 1).

«Мыслью надо вооружиться». И это, по­жалуй, самый важный вывод из сказанного.

ДЕМОГРАФИЧЕСКОЙ

КАТАСТРОФЫ

и здоровье общества

Через несколько лет после революции изве­стный социолог и философ культуры Питирим Сорокин провел в Петрограде социологическое исследование и ужаснулся — полученные данные явно свидетельствовали, что в общественной жизни может произойти невиданная доселе ка­тастрофа. Что же так встревожило социолога? Он обнаружил, что резко возросло количество раз­водов — на 10 ООО браков их приходилось аж 96. Какой бы шок испытал молодой философ куль­туры, узнав, что сегодня (и это только по офи­циальным данным) из 10 ООО тысяч браков 5 ООО заканчиваются разводом? И что бы он ответил на вопрос: «Произошла ли в общественной жиз­ни катастрофа»? Социальная катастрофа, несом­ненно, произошла уже тогда, разве революция это не социальная катастрофа? А возрастание числа разводов было уже следствием этой катас­трофы, ведь в это время в общественном созна­нии произошел шокирующий сдвиг — выдвига­лись идеи полного упразднения такого института как брак. Однако обществу потребовалась соци­альная мобилизация - и институт брака был ук­реплен, аборты были запрещены законом. До­брачное целомудрие стало нормой социальной жизни. Когда немцы стали посылать в Германию на работы наших людей, то немецкие врачи, ос­матривавшие наших девушек брачного возрас­та, с удивлением обнаруживали стопроцентную девственность. Один из умудренных жизнью не­мецких врачей высказал даже мысль о том, что нацию, которая несет такую нравственную чис­тоту, победить невозможно. Интересно, что он связал устойчивость и консолидацию общества с телесной чистотой, являющейся выражением общественной нравственности.

Но почему именно на основании женского целомудрия немецкий врач сделал вывод о нрав­ственной чистоте всего общества? Отсутствие целомудрия в обществе - это отсутствие целос­тности, цельности в отдельных личностях, а, ста­ло быть, и во всем обществе. В женской нрав­ственности общество особо уязвимо, потому что женщина определяет нравственность в семье, а через семью и во всем обществе. Если женщи­ны в обществе нравственны, то нравственно и все общество, а нравственное общество — это целостное общество, сплоченное высокими иде­алами жизни, а значит, - сильное, неодолимое общество.