Анна Политковская - Путинская Россия

– Как вас зовут? - догнала его.

– Тукай Валиевич Хазиев.

– Вы - сам заложник?

– Нет. У меня сын погиб…

– Мы можем встретиться?

Тукай Валиевич неохотно дал телефон…

– Не знаю, как жена?… Поймите, даже лишний раз говорить на эту тему ей непросто… Ну, хорошо, позвоните через недельку, я ее подготовлю…

И это не просто слова - московская семья Хазиевых действительно прошла через настоящий отечественный ад. Она не просто похоронила 27-летнего Тимура, артиста оркестра «Норд-Оста» - сына, внука, отца, мужа, брата. Она хлебнула при этом сполна самого страшного и главного - той самой господствующей идеологии, которая и стала в итоге настоящей убийцей Тимура. Не думайте, что тут есть хоть какое-то преувеличение.

…- Ну, неужели Путину трудно было пойти хоть на какой-то компромисс с чеченцами? С террористами? - все повторяет и повторяет Тукай Валиевич, отец теперь без сына. - Кому было нужно это его «упорство»?… Нам, например, не нужно… А мы ведь тоже граждане.

Тукай Валиевич - один, кто в этом доме на Волгоградском проспекте в Москве не плачет, говоря подобные слова. Роза Абдуловна, жена его, Таня, юная вдова Тимура, 87-летняя бабушка не могут сдерживать себя, думая о том, что теперь навсегда с ними. Вокруг взрослых, как маленькая ракета, носится светловолосая Сонечка, трехлетняя дочка Тимура, - ее третий день рождения Тимур уже не праздновал, потому что он был после «Норд-Оста».

Накрывают на стол, Сонечка влезает на стул с ногами - по-другому ей не достать, - берет самую большую чашку и… «Это папе. Она папина! Не занимать!» - чеканит слова твердо и бескомпромиссно. Бабушка Роза ей однажды объяснила, что папа теперь на небе, как и ее, бабушкин, папа, и что он не сможет больше приходить, но ребенок мал и никак не поймет, почему, собственно, «не может», если она, его любимая Сонечка, так его ждет…

– Я верил в силу государства, - говорит Тукай Валиевич. - Почти до самого конца этих трех суток захвата верил. Думал, спецслужбы что-то придумают, договорятся, пообещают, тумана наведут - и все разрешится… Не ожидал, честно говоря, что сделают так, как посоветовал Жириновский за сутки до штурма - напомню, он сказал, нужно просто потравить всех газом, часа два, мол, поспят, встанут и побегут… Не проснулись. И не побежали.

…Вся жизнь москвича Тимура Хазиева оказалась связана как с музыкой, так и с Домом культуры Шарикоподшипникового завода на 1-й Дубровской улице - сюда он ходил с детства, в музыкальную студию «Лира», здесь и смерть нашел, поступив в оркестр мюзикла, арендовавшего именно этот ДК для представлений.

У родителей - Тукая и Розы - раньше была поблизости комната в коммунальной квартире, и два их сына - Эльдар (старший) и Тимур (младший) учились в ДК игре на аккордеоне. Педагоги советовали Тимуру продолжать занятия - талантливый был мальчик, и когда после десятого класса пришло время выбирать, то он, за год (!) пройдя почти самостоятельно, лишь с помощью своего педагога по аккордеону, курс музыкальной школы по ударным инструментам, поступил сначала в училище духового искусства, четыре курса которого также осилил за три года, а потом и в Академию музыки имени Гнесиных - знаменитую Гнесинку, о чем так мечтал.

Педагог звал его «рафинад» - имея в виду, что рафинированный, утонченный, интеллигентный, палочки барабанные держал по-особенному, аристократично…

Однако, параллельно с Гнесинкой, Тимур много работал - в духовом и симфоническом оркестрах Министерства обороны. Успел съездить с военным оркестром на гастроли в Норвегию, должен был играть и в Испании, но поездка была намечена на жизнь, которая планировалась после 23 октября.

– Вот, приготовила его форму… И фрак концертный, - твердо, чтобы не распускаться, говорит Роза Абдуловна, открывая шкаф. - Все никак не заберут… Из Министерства обороны.

Сонечка, пролетая мимо нас, тут же хватает фуражку с блестящей кокардой, водружает себе на голову и скачет по комнате: «Папина! Папина!». Таня, не в силах выдержать сцену, уходит прочь.

…Когда и Гнесинка была позади, Тимуру предложили поиграть еще и в оркестре «Норд-Оста». Это была его третья по счету работа, но он согласился. Потому что уже был женат, рос маленький ребенок, Таня пошла воспитательницей в детский садик (с соответствующей зарплатой, хоть и после Академии ритмического искусства, будучи актрисой и режиссером) - все ради Сонечки.

Можно, конечно, не верить ни во что - ни в мистику, ни в предчувствия. Но…

– За месяц до теракта Тимур перестал спать, - рассказывает Таня. - Я проснусь под утро, а он сидит. Спрашиваю: «Ложись, ну что ты маешься?». А он: «Тревожно мне что-то…».