По "бригадному" подряду я попадал в основном с Раей- мы с ней считались "бригадой", вот нам и платили в зарплату рублей на 10 больше. Кроме меня, с ней работать никто не хотел- у "Гамалихи" был тяжёлый, "татарский" характер. В действительности, девушка была просто слишком начитанная для медсестры, слишком развитая в известную сторону, слишком красивая и готовила себя совсем к другой роли. При малейшем соприкосновении с действительностью она могла и "психануть". Уже все знали про пощёчину проректору Тяглому и про расстроившийся брак с Мельником. Она старалась повыше задирать голову и ни на какие намёки не обращать внимания.
Мужчины продолжали оказывать ей всяческие знаки - то Гена, когда-то подвозивший нас, разыскал её в больнице, на дежурстве, и принёс каких-то цветов и хороший рыбный балык. То Арутюн в свободную минуту подсаживался с разговорами про "тачку" и поездку в Крым, то многие больные- молодые и совсем не плохие ребята, среди которых было даже несколько инженеров- заводили с Раей какие-то серьёзные разговоры. Она была не из кокеток- сразу хмурилась, всем видом показывая, насколько ей неприятно внимание, "отрезала" двумя-тремя словами, так, что никто из пытавшихся ухаживать за ней не возобновил попыток.
Сложнее было, когда на неё "положил глаз" Юрий Яковлевич. Это, как оказалось, был пятидесятилетний лысый мужчина восточного, точнее, среднеазиатского типа- небольшого роста смуглый субъект, с улыбкой от щеки до щеки, назначением которой было скрыть мысли и истинное лицо, как у японского самурая.
Что он на самом деле лечил- не знаю. Ноги у него были вполне здоровые, да и вообще с виду это был крепкий, ухоженный и спортивный человек. Мазепа назначил ему всякие восстановительные процедуры, вроде душа Шарко, общего массажа, барокамеры, обследование всех органов и систем - в общем, тут попахивало частной клиникой, но я уже научился молчать и ни на что подобное не реагировать даже в мыслях. Свою задачу в травме я уже достаточно освоил.
Ничего неприятного в Богоявленском не было - несмотря на дружбу с самим Мазепой, он ничуть не задирал нос, был скромен, со всем персоналом приветливо здоровался первым, всегда наполнял наш холодильник дефицитными продуктами и "доставал шмотки". "Турбуленс", с такой помпой принесённый тогда Арутюном, он заменил другим - "настоящим". Действительно, разница чувствовалась в пользу последнего, и после него-то ларискина дырочка стала намного приятнее и поддалась мне, наконец. Мне его "ребята" достали отличный джинсовый комбез и "дутую" куртку на зиму, причём на вопрос о цене Юрий Яковлевич лишь укоризненно развёл руками и поцокал языком.
Кажется, адрес "Сталелитейный бульвар" был липовым, и таинственный пациент был откуда-то из самых южных республик.
В номере больной сам старался поддерживать порядок. У него был хороший кассетник "Аива"- из тех, что можно было привезти только из загранки, и ещё какая-то техника вечно стояла под кроватью в коробке.
-Видеомагнитофон,- улыбался мне Богоявленский.- Настоящий, японский. И кассет полно. Ой, каких кассет...- он плотоядно причмокивал языком. Кассеты, очевидно, были с цветной порнухой, не иначе.
-Покажите, Юрий Яковлевич. Как-нибудь на дежурстве нечего же будет делать?
-Хитрый какой. Приведёшь с собой Раю- покажу... А пока съешь дыньку или виноградика. Коньяку не хочешь?
Азиат улыбался ещё шире. И видно было - про Раю не шутил. Он как-то знал, что я имею влияние на свою напарницу.
-И ещё кое-что ей скажу, наедине- девочка очень довольна останется...
Но та и слышать не хотела.
-Он у тебя на посту лежит? Вот тебе пусть и показывает,- хмуро сказала она. (Рая в последние две недели стала чересчур много хмуриться). - А мне у него в палате делать нечего. Хоть межпланетный корабль пусть показывает...
9. Это сладкое слово- "смерть"
Личная жизнь "Гамалихи" была сейчас вполне устроена- она пока жила у тётки, хотя та вот-вот должна была вернуться, работой на 1,5 ставки, добычей и выносом наркотических препаратов- мы с ней ни разу так и не попались- и проведением свободного времени на вышеуказанной квартире в моём обществе. Мы сошлись так, как редко сходятся люди. Отношения наши оставались те же- "брудер", и хоть я и был уверен, что люблю её как никого и никогда не полюблю в жизни, сводились они к "ширянию", "ловле прихода", разговорам по тяге, и половой жизни- тоже по тяге, в зависимости от того, в какой фазе биотрансформации в клетках организма очередного омнопона мы находимся- в возбуждающей или тормозящей. С друг другом мы вполне освоились, и как сделать так, чтобы не обидеть партнёра, а доставить ему максимум возможного сейчас удовольствия- вполне.
Читать дальше
