Домой я вернулся в третьем часу. Мать, конечно, не спала, слышала, как я вошёл, но и не подумала подняться или хотя бы окликнуть.
"Значит, сердится,- подумал я, ощущая затухающие волны-пробеги от "отходняков" промедола.- Оправдываться всё равно не буду - мне 20 лет. А с Лариской и правда нехорошо получилось. Лучше бы сослался на усталость и дома отсиделся"...
Я лёг, и ещё долго приятные мысли то тут, то там буравили череп изнутри, а приятные-приятные мурашки носились то иголочками, то волнами по всему телу. Потом уснул.
3.Самое приятное пробуждение
Заснул я неожиданно крепко, так, что сам не ожидал. Очевидно, ненормальная бодрость и оживлённость, вызываемые наркотическими препаратами, требовали усиленного сна. В нём было что-то детское, пятилетнее, и я даже не помню, чтобы хоть раз проснулся. Хотя в восемь утра это была мать, которая сухо напомнила мне, что у меня занятия, и, между прочим, Военная кафедра. Накрахмаленный халат, шапочка и галстук в шкафу на плечиках.
Обычно я просыпался быстро и никогда не валялся в постели. Поэтому мать, посчитав задачу выполненной, собралась и ушла на работу. А я, впервые в жизни, решил никуда утром не идти, даже на Военную кафедру. Вернее, "решил"- сюда не подходит, решать я ничего не мог - просто юркнул обратно под одеяло, накрылся с головой и снова погрузился в эти реально- сюрреальные, необычайно сладкие сны.
Потом была пара звонков по телефону, но я не встал, накрыл голову подушкой и продолжал оставаться всё в этом психэделеческом состоянии.
Снились (грёзились) какие-то полёты между облаками, паруса, штормовое море, бегущая по волнам девушка, какие-то пробирки и бюретки, залитый солнцем Днепр, батисфера на глубине и диковинная глазастая рыба. Впрочем, воспроизвести простое сновидение - целая задача, это подтвердит каждый, кто читал Фрейда. Воспроизведение же самых высокоассоциативных образов из архитектонических полей коры или глубин подсознания- "отходняков"- переводу на обычный человеческий язык вообще не поддаётся- нужно самому войти в аналогичное состояние.
Но вот кто-то вошёл, кто-то сел рядом, кто-то закурил сигарету, кто-то потормошил меня. Это уже не был сон, и я выглянул из-под одеяла.
"Нет, это сон"...
На краю моей кровати сидела Рая- в тонкой курточке, короткой юбочке с разрезом, с обручем на волосах, в босоножках- такая, какой я видел её с Мельником. Она сидела и курила, аккуратно стряхивая пепел обратно в пачку, и с улыбкой смотрела на меня.
-Значит, вот ты какой, Белошицкий- трубку не берёшь, хоть и знаешь, что я буду тебе звонить, институт уже второй день прогуливаешь, таращищься из-под одеяла, как осьминог,- с упрёком сказала она.- Мама твоя где? На работе? Надолго? Хорошо, хоть дверь она за собой не закрыла, а то я звонила бы неизвестно сколько...
Да, это была она - Рая, живая, реальная, самая красивая девушка в мире. Я потянулся её обнять.
-Стой, дай сигарету затушить,- засмеялась она.- И дверь закрыть всё же надо- хорошо, если просто обниматься будем. А если нет?
Через несколько минут моя гостья, совсем голая, если не считать обруча и браслетов, забралась ко мне под одеяло. Ещё несколько минут мы целовались, причём уроки Журы пошли мне на пользу - касаться губами этого гладенького, загорелого, с ямочками тела было необыкновенно приятно. Причём и шейки, и грудочек, и животика, и ягодиц, а особенно ножек. От Раи пахло чем-то необыкновенно возбуждающим, и очень скоро ножки её были раздвинуты, а губы мои проникли в самые интимные места, где начиналось самое интересное.
- Французский минет или куннилингус,- прокомментировала Рая, претендующая на самую полную "продвинутость" в вопросах секса совершенно спокойным голосом.- Это же так унижает мужчину! Фу, Белошицкий, ну что за разврат- ты же будущий врач и комсомолец... А облизывать какую-то медсестру...
Очень скоро я заставил её замолчать, застонать и выгнуться мне навстречу, изо всех сил вцепившись мне в волосы. Между нами что-то началось- я без устали рыл, буравил, сосал и снова рыл её языком и губами, Рая принялась помогать мне пальчиками. Так мы перемещались в разных направлениях по кровати минут 20, пока оба не выдохлись.
-Ты всё больше меня удивляешь,- заявила Рая, закуривая новую сигарету и искоса рассматривая меня своими карими ("без блеску"- ура Лермонтову!) удлинёнными глазами.- Так хорошо мне даже с Пашей не было...
-А что Паша?- сразу насупился я.
-Ничего,- как можно равнодушнее ответила она.- Просто люблю его, дурака, и, похоже, это на всю жизнь.- Я тебе как-нибудь расскажу. А теперь давай ты- тоже, небось, кончить хочется. Со мной не церемонься- суй сразу раком...
Читать дальше
