Корпус стоял особняком, несколько в стороне от основного больничного ансамбля. У него был отдельный бетонный забор, так что создавалось впечатление о чём-то нехорошем и стыдном- холерном бараке, КВД, туберкулёзной лечебнице или лепрозории. Вокруг него во множестве и беспорядке росли клёны, вязы, берёзы и кусты шиповника; был конец сентября, ещё тепло, и по аллейкам между деревьями гуляли травмированные и их родственники. Гуляли, разумеется, только те, кто мог сам ходить- с загипсованными руками, с завязанными головами и лицами, на костылях с загипсованной ногой- или с ногой в каких-то блестящих кольцах- после того, как по телеэкранам страны прокатился фильм "Доктор Калинникова" с блистательной Ией Савиной в заглавной роли, слова "аппарат Илизарова" знали самые далёкие от медицины люди.
Некоторых возили в креслах-каталках; некоторые бодро ездили сами, вращая колёса руками. Бросался в глаза контраст между этими богатырскими, развитыми, как у горилл, верхними конечностями и тоненькими-претоненькими ножками в спортивных трико и тёплых тапочках, безжизненно свисавшими вниз.
-Спинальники,- вполголоса объяснила Светка.- На пятом этаже отделение восстановительной нейрохирургии Гальперина. Он таких берётся оперировать...
-Что же можно оперировать, если есть анатомический перерыв спинного мозга?- щегольнул я специфическим оборотом речи. -Нейроны и их аксоны не восстанавливаются. На гисте[1] нам плешь этим проели.
-Значит, научились восстанавливать. Может, ты сам когда-нибудь будешь такие операции делать.
-Да куды мне...
Вход в корпус был сейчас один, через приёмное отделение. Как раз туда приехала "скорая", из которой, шатаясь, вышел белый как мел парень, мой ровесник. Его поддерживал какой-то "линейщик" в расстёгнутом белом халате. Правая рука парня отсутствовала почти по локоть; кисти не было совсем. А предплечье являло собой ужасающий бесформенный обрубок- конгломерат кожи, одежды, мышц и осколки костей. Всё это было пропитано чёрной кровью и представляло ужасное зрелище. Не будь у меня институтской закалки, меня б точно вырвало.
"Кажется, жгут нужен",- тупо подумал я и поднял глаза- жгут на плече имелся.
"Ещё наркотики нужно вводить в вену- шок, нарушена микроциркуляция, в мышцу не подействуют. И асептическую повязку... А повязки-то нет. Где ж его так угораздило?"
-Производственная травма. В токарный станок рука попала,- раздалось откуда-то. Это скоропомощник, усадив парня на кушетку, объяснил выскочившему врачу. Тот, бычьего вида мужчина лет 30, был больше похож на борца-разрядника, чем на врача. Шапочки не было, грязный халат в кровавых брызгах был одет прямо на майку, обтягивающую мощные мышцы плечевого пояса. Травматолог курил папиросу и с отвращением морщился- то ли от дыма, то ли от увиденного.
-Жгут когда наложен? Промедол вводили? Почему повязки нет?
Скоропомощник что-то ответил, ответ ещё больше разозлил этого амбала.
-Когда вы, блять, уже работать научитесь!- заорал тот на коллегу, выпучив глаза.- Почему повязку не наложил? Это же азы, элементарщина! Всё, надоело. Буду писать вашему главврачу. Каждый раз одна и та же история. Засношали! Затрахали! Как фамилия?
-Магаляс Вячеслав Петрович. 21 год. Рабочий с "Красного Октября"...
-Да не его! Твоя как фамилия?
-Вы... вы не тычьте! Я такой же врач...
-Да какой ты, к шутам, врач! Тоже мне- повязку, блять, элементарную повязку наложить не можете! Врач! Всё. Пишу докладную...
-Как вы себя ведёте? Я сам на вас напишу. Хам!
-Ё#нуть бы тебе пару раз,- от души матюгнулся амбал.- Когда-нибудь, ей-богу, не выдержу. Галя! Рая! Одна оформляет и анестезиолога зовёт, другая операционную мне разворачивает. Ампутация предплечья...
-А нельзя сохранить, доктор?- робко спросил больной.- Я ж только с армии вернулся. Жениться в октябре собрался...
-Что ж ты, блять, не смотришь, куда руки свои суёшь? Сохраним- давай живую воду и волшебную палочку...
Подавленные только что увиденным, мы поднялись на второй этаж, в 1-е травматологическое отделение. Это было обычное на вид отделение- длинный коридор, двери палат по обеим сторонам, холл с цветным телевизором, процедурки. Запах стоял специфический- какого-то сильного антисептика, кварца и лекарств. Запах был резок, но совсем не неприятен.
На дверях отделения висела табличка:
"Посторонним вход воспрещён. Посещение больных с разрешения дежурного врача с 17.00 до 20.00. Беседа с лечащим врачом c 13.00 до 13.30"
Я замялся на пороге указал Светке на табличку.
Читать дальше
