Анатолий Иванов - ЛОГИКА КОШМАРА

Печальные результаты этой затяжки известны. 17 февраля немцы начали наступление, и спохватившийся ЦК согласился на возобновление переговоров на прежних условиях. Ленин получил большинство в один голос только потому, что очухался Троцкий и прекратил свою губительную политику саботажа мирных переговоров. Кроме Троцкого, Ленина поддержали Зиновьев, Сталин, Свердлов, Сокольников и Смилга. По-прежнему против были Бухарин, Дзержинский, Крестинский, Ломов, Урицкий и Иоффе. Стасова воздержалась.

За этим опять последовала волна отставок. Из ЦК ушли Бухарин, Бубнов и Урицкий, причем Бухарин одновременно покинул пост редактора “Правды”. Солидаризировались с их мнением, хотя и не пошли на открытый раскол, Дзержинский, Крестинский и Иоффе. Троцкий подал в отставку с поста наркоминдела. Цитаделью Бухарина и Ломова была Москва, поэтому одновременно с ними подали в отставку и руководители местной парторганизации Стуков, Яковлева и В.Смирнов.

Новые, еще более тяжелые германские условия были приняты большинством ЦК в составе: Ленин, Зиновьев, Сталин, Свердлов, Сокольников, Смилга, Стасова, Против голосовали Бухарин, Ломов, Урицкий и Бубнов. Воздержались Троцкий, Дзержинский, Крестинский и Иоффе.

После этого в партии возникла так называемая фракция “левых коммунистов”. Возглавляли ее члены ЦК Бухарин, Ломов, Урицкий. Бубнов и Коллонтай, а среди ее участников мы встречаем таких видных впоследствии деятелей, как Куйбышев, Фрунзе, С.Косиор, Емельян Ярославский (Миней Израилевич Губельман), Уншлихт, Бела Кун, будущих лидеров оппозиции – Преображенского, Пятакова, Радека (Собельсона), Сапронова, Осинского (Оболенского), Г.Мясникова, Муралова, печально знаменитого историка Покровского и даже прелестную любовницу Ильича Инессу Арманд.

Чего хотели эти “левые”? Как писал А.Толстой в повести “Хлеб”, “они бешено требовали немедленной революционной войны, втайне понимая, что сейчас она невозможна, что она превратится в разгром. Но им нужно было взорвать советскую Россию, чтобы от этой чудовищной детонации взорвался мир”. Могут сказать, что не следует цитировать этого “сталинского подхалима” и нельзя ему верить, но вот эффектная концовка неизвестного ранее письма Бухарина, опубликованного в журнале “Наш современник” (1990, №8): “На Россию мне наплевать, ибо я – большевик”. Как видим, против Брестского мира выступали именно антинационально настроенные большевики.

Вполне на месте в этой компании М.Н.Покровский, русский историк, выливший на наше прошлое больше грязи, чем все, наверное, зарубежные злопыхатели, вместе взятые. И столь же естественно присутствие среди тех, кто ненавидел Россию, и ненавидевшего религию Е.Ярославского, хотя по словам Ленина, который его с трудом выносил, он даже к антирелигиозной пропаганде был совершенно неспособен по причине своего “ничтожного духовного роста” (так уничижительно оценивал Ярославского Л.Троцкий). Украшением группировки “левых коммунистов” мог служить также Иосиф Уншлихт, двоюродный брат жены Дзержинского, еврейки С.Мушкат, зам. председателя ВЧК в 1921-1923 годах, от которого сам Дзержинский не знал, как избавиться, поскольку родственничек оказался амбициозным и бездарным интриганом (Отзыв того же Троцкого). Словом, молодцы были, как на подбор.

Странно в итоге выглядит победивший ЦК, В дюжине непосредственных организаторов революции оказывается восемь уклонистов разных мастей. Твердо держатся за Ленина из самых крупных деятелей только Сталин, Свердлов и Сокольников.

В марте 1918 года состоялся УII съезд партии. Избранный на нем ЦК вследствие октябрьских событий остался без Каменева, Рыкова, Ногина и Милютина. Не прошел бесследно и Брест.

Навсегда исчезла из рядов ЦК Александра Михайловна Домонтович-Коллонтай-Шляпникова-Дыбенко и т.д., и т.д., пропагандистка свободной любви, нарком государственного призрения, а позже идеолог “рабочей оппозиции”. Сталин почему-то не тронул знаменитую партийную женщину, и она мирно дожила на разных дипломатических постах до 1952 года.

Не было в новом ЦК и Андрея Сергеевича Бубнова, сына купца из Иваново-Вознесенска, соратника Фрунзе по революционной деятельности в тех местах, обещавшего стать очень крупным деятелем (вспомним, что накануне Октября Бубнов был единственным, кроме Сталина, кто входил и в Политбюро, и в Военно-политический центр), но поскользнувшегося на “Бресте”. Лишь в 1922 году Бубнова снова допускают в кандидаты, а в 1924 году – в члены ЦК. Тогда же он становится начальником политуправления Красной армии и членом Оргбюро, но это – вершина его карьеры. До Политбюро он так и не дошел, в 1929 году стал наркомом просвещения вместо Луначарского, а в годы великой чистки” бесследно сгинул.