Хоук Саймон - ИЗГНАННИК

Он спрятал книгу и поспешил туда, где оставил привязанного канка. Животное почти порвало веревку, так как рвалось с привязи изо всех сил, пока он произносил заклинание. К счастью, канки очень глупые насекомые, иначе этот просто перерезал бы веревку своими клешнями, как непременно поступил бы кто-нибудь более умный. Он отвязал канка, залез ему на спину и направился обратно вниз с плато, по дороге, ведущей к городу. Похожего на муравья зверя не нужно было подгонять. Когда они начали спуск с откоса, первые могильные холмики открылись, и из них появились кости скелетов, покрытые полуразложивщейся плотью. Они выбирались наружу.

Почти рассвело. Игорный дом только что закрылся, а уборщики еще не начали свою работу. Они начинали работать вскоре после восхода солнца, и работали весь день, подготавливая Хрустального Паука к новой ночи игры, еды и развлечений. Так что место было абсолютно пустынным, когда Сорак вошел внутрь и по лестнице поднялся в свою комнату.

Тигра проснулся, стал беспокойным и нетерпеливым в его отсутствие, разодрал на куски кровать, сглодал ножки у двух стульев, перевернул стол, исцарапал ковер и сорвал заневес с окна.

К счастью, Сорак закрыл на замок тяжелые ставни окна, а Тигра был не в состоянии открыть дверь - иначе ущерб не ограничился бы одной комнатой.

- Что ты наделал? - спросил он, входя.

Тигра перестал лизать его и виновато взглянул. Одиноко, псионически передал он. Сорак ушел. Оставил Тигру одного.

- Я думал, что мы поняли друг друга, - сказал он. - Ты должен был вести себя прилично. А теперь посмотри вокруг.

Тигра извиняется.

Сорак вздохнул. - Ну хорошо, думаю, что мне придется заплатить за все это.

Тигра голоден.

- Очень хорошо. Давай спустимся в кухню и посмотрим, сможем ли мы найти для тебя сырое мясо.

Поэт тоже голоден, сказал Поэт, подражая коту. Найти для Поэта немного сырого мяса?

- Перестань, - сказал Сорак.

Однако Поэт прав, сказал Эйрон. Мы, все остальные, работаем вместе с тобой, помогаем тебе, но городская жизнь не слишком нравится нам, а твоя диета из еды для канка еще меньше.

Эйрон прав, добавила Кивара. Прошло много времени с того момента, как мы в последний раз ели свежее мясо.

- Вы же знаете, что я не ем мяса, - сказал Сорак.

Это твой выбор, сказал Эйрон, или, скорее, твое самоограничение. Ты пытаешься отказаться и от потребностей эльфа, и от потребностей халфлинга только потому, что так тебя воспитали виличчи, но мы, все остальные, никогда не принимали таких обетов. Обычно Путешественник поддерживает мир, но он не охотился с того времени, как мы пришли в этот город, да и он чувствует себя в нем неуютно. Скрич тоже голоден, ему хочется мяса, как и нам всем.

- А Страж? - спросил Сорак. - Она тоже чувствует тоже самое?

Меня меньше чем других волнует эта проблема, сказала Страж, но по-моему не мудро пренебрегать и их желаниями и их нуждами. Они всегда выполняют свое соглашение с тобой, удерживаются и не выходят наружу без твоего согласия.

- А в ответ я даю им доступ ко всему, что я знаю, чувствую и испытываю, - сказал Сорак, - и я разрешаю выходить наружу тогда, когда это возможно.

Но в последнее время ты даешь им выходить все реже и реже, ответила Страж.

Это чистая правда, сказала Кивара. Я не была снаружи уже много времени. Я устала быть глубоко внутри. Это нечестно.

- Возможно, ты права, - сказал Сорак. - Мы все должны жить вместе и поддерживать равновесие. Возможно, я был слишком эгоистичен. Очень хорошо, я постараюсь исправиться. Так как Кивара жаловалась больше всех, дадим ей выйти и разделить ее мясо с другими. А что касается меня, вы знаете, что поедание мяса оскорбляет меня, так что я нырну вглубь и пойду спать. Сегодня был долгий день и еще более долгая ночь, я устал.

Он открыл дверь, и Тигра выбежал в холл, но из комнаты вышла Кивара, а не Сорак, который, как и обещал, нырнул взглубь и тут же уснул. Кивара вышла наверх, быстро прошла в холл вслед за Тигрой, потом спустилась по лестнице, которая вела на первый этаж и в кухню.

На первый взгляд эльфлинг не изменился, но внимательный наблюдатель, который был хорошо знаком с Сораком, мог бы заметить немного отличающуюся, более легкую походку, чем-то напоминающую кошачью, игривое подпрыгивание на каждом шагу и более самоуверенную манеру себя держать. Изменилось и выражение на лице. Во всех случаях на лице Сорака обычно было нейтральное, ничего не выражающее выражение, иногда, впрочем, менявшееся на задумчивое и угрюмое. Но Кивара придала чертам лица Сорака намного более оживленное выражение. На губах заиграла легкая улыбка, в глазах заплясали озорные огоньки.