Михаил Ланцов - Иван Московский. Первые шаги [litres]

Драку попытались разнять. Ну как разнять? Уговорить светское лицо не горячиться. Трогать руками его никто не решился. Кроме Ивана. Тот кое-как доковылял и, схватив душителя, громко крикнул:

– Хватит!

От этого окрика тонким подростковым голоском опешили все и замерли. Даже богато одетый мужчина, который с изумлением посмотрел на подростка.

– Коли убьешь, так и спрашивать будет некого, – развил свою мысль Иван.

– И то верно, – после долгой паузы кивнул богато одетый мужчина и нехотя отпустил священника. Тот осел на пол, растирая шею. А Иван же пошатнулся и едва не упал, но его вовремя удержала крепкая рука.

– Поесть бы, – тихо буркнул Громов, понимая, что чудовищно устал от всей этой ходьбы и действительно испытывает просто какой-то лютый голод.

Несколько секунд. И его подхватили да куда-то потащили. Да заботливо как-то и вполне обходительно. Во всяком случае, не задевая углы с косяками. А подсознание тем временем начало вываливать какие-то обрывистые и в известной мере шокирующие сведения. Например, оказалось, что мужчину того грозного из числа богато ряженных звали Иван Васильевич и он приходился этому подростковому телу отцом. Подрабатывая по совместительству местным Великим князем.

Странно? Еще как! Особенно для человека, который всего, по собственному ощущению, полчаса-час назад ехал на автомобиле. Но дальше было веселее. На дворе не XXI век кипуче летел вперед, а с ноги на ногу сиротливо переминался XV. Тело выдало воспоминание о 6976 годе от сотворения мира. Ваня не раз сталкивался с задачей конвертации подобных дат, поэтому без всяких проблем сначала понял, о каком периоде идет речь, а потом пересчитал все в привычный формат. У него получился 1467 год от Рождества Христова [2] С XII века на Руси год начинался в марте по ультрамартовскому стилю, то есть для получения года от Рождества Христова требовалось вычесть 5509 из даты. .

Он не был великим специалистом по истории Руси, но «на Москве» в XV веке был только один Великий князь Иван – Иван III Васильевич. Если опираться на нумерацию Карамзина. А кто он получался? Так вестимо. Сынок. Старший. Любимый. И тоже Иван по прозванью Молодой [3] Иван Иванович Молодой (1458–1490) старший сын Ивана III от Марии Борисовны Тверской. Умер предположительно от отравления мачехой – Софьей Палеолог. , дабы с отцом не путать.

«Неплохой заход, – мысленно констатировал Громов. – Мог и холопом оказаться или вообще женщиной…»

Почему он не умер, а очнулся в теле юного княжича – большой и серьезный вопрос. Но Ивана он не мучил. Его прагматичный мозг в считаные секунды сделал вывод – информации крайне недостаточно для адекватного вывода. А значит что? Правильно. Морочить себе голову пустыми сказками глупо и бессмысленно.

Да и ради чего? Если это чьи-то происки, то пожелает – сам расскажет. А нет? Так и леший с ним. Если же это случайность или аномалия – так и подавно.

Для него сложилось все как нельзя лучше. Ведь он вновь стал молодым, а страшная болезнь отступила. Чего же ему еще надо? Да, все это произошло очень странным образом. Однако он ничего не имел против – такой поворот всяко лучше, чем смерть. Да, старого владельца из этой тушки кто-то выселил, но угрызений совести Иван не испытывал. Не он выселял, а раскаиваться за чужие проступки он как-то не привык. Да, жизнь в XV веке не сахар. Но так ведь он не селянином сюда заехал…

Юный Иван Иванович замер, наблюдая за своим противником. А потом решительно двинулся вперед.

Выпад. Выпад. Шаг. Выпад.

Легкое копье в его руках очень опасно сверкало, стремясь поразить оппонента в ноги. И раз за разом вынуждая отступать, пятясь спиной и то и дело норовя упасть. Изредка противник пытался отмахиваться мечом. Но на это требовалось слишком много времени. И на ползамаха он вновь оказывался вынужден отпрыгивать назад.

На дворе была середина XV века. А значит, фехтовальные школы только-только зарождались. Причем не на Руси. Здесь, конечно, какие-то навыки передавались в рамках дружинной культуры. Но весьма невысокие. В лучшем случае отдельные удачные ухватки. Да и то – не всегда и не везде.

Конечно, встречались мастера клинка. Но их было мало, да и являлись они всего лишь удачливыми самоучками, без всякой системы. Тут узнали один прием, там другой, где-то подсмотрели третий… так и росли, так и развивались. И хорошо, если сыну или ученику ухватки свои передавали. Зачастую же все их мастерство отправлялось в лучший мир вместе с носителем.