Михаил Ланцов - Хмурый Император. Том 3. Западная война

А еще в линии непосредственного соприкосновения работали снайпера. Не егеря, что действовали непосредственно в боевых порядках пехоты. Нет. Именно снайпера. Настоящие снайпера, которых начали готовить сразу после окончания Русско-Японской войны, отбирая талантов и самородков по всей стране и не только. И вот их-то и стянули специально со всех трех фронтов и даже из резерва Ставки, бросив на прикрытие наиболее опасного направления.

Каждый такой снайпер действовал с небольшой группой обеспечения из пяти человек. Перед ними была поставлена простая как мычание задача — уничтожение германских офицеров. Простой отсрел. Как куропаток. Казалось бы, мелочь? Однако падеж офицерского состава в наступающих войсках Рейхсхеер приобрел просто ужасающий масштаб. Из-за чего войска, и без того постоянно тормозящие из-за бесконечной череды засад, стремительно теряли управляемость и организованность.

Снайперы, кстати, также ездили на велосипедах. Хороших таких добротных армейских велосипедах. Крепких. Основательных. Очень чем-то похожих на швейцарские армейские велосипеды тех лет, только имевшие одну очень важную особенность — планетарную трехскоростную коробку передач с одной нормальной и двумя пониженными скоростями. Все-таки дура тяжелая, да много всякого имущества тащить приходилось, что требовало снизить нагрузку на ноги бойцов. Не так быстро едут, да, но намного быстрее чем пешком и проще, чем на лошади, ибо кормить не надо и пулей не убьет…

Немцы продолжали наступать в междуречье Варты и Вислы, а австрийцы — на юге Позена. Немцев «заняли делом» ЧВК и отдельный корпус Лейб-гвардии. А вот с «австрияками» вышла заминка. Центральный фронт был в известной степени раскорячен. Одна его армия наводила шорох в междуречье Варты и Одера, а вторая частью поддерживала операцию Южного фронта в Галиции, а частью блокировала австрийцев… силами всего одного корпуса. Да, Имперской гвардии. Но не Лейб-гвардии, а просто. И без авангардного подкрепления безумно кусачими ЧВК. Так себе история. Австро-Венгерская армия не выглядела слишком уж могущественной. Но ее тупо было много. И она на удивление проявляла излишнее упорство. Плюс — артиллерия. Хочешь не хочешь, а австрийцы — не японцы. Техническое оснащение на голову лучше. Да и грамотного персонала хватало.

Недооценили в Главном штабе австрийцев. Недооценили… Потребовалось срочно отвлекать австрийцев, начиная штурм Перемышля, который был радикально слабее укреплен, чем Кёнигсберг… но он был укреплен и являлся очень мощной крепостью…

Старший ефрейтор Джугашвили невольно вздрагивал каждый раз, как там, от подведенных железнодорожных путей били пушки. Сильно били. Крепко. Ему постоянно казалось, что не по австрийцам, а по нему. Каждый раз. Слишком уж этот обстрел действовал на нервы. И не только ему. Вон — рядом все вздрагивали. Кто-то практически сдерживал себя и эту реакцию мог заметить только внимательный взгляд наблюдателя. А кто-то не стеснялся своего страха. Отдельные же так и вообще молились. Иосиф же крепче сжимал свой ручной пулемет, словно это был то последнее бревно, благодаря которому он еще держится на плаву.

Прошелся командир батальона, хмуро осматривая бойцов. В сопровождении ротного, что сопровождал его на своем участке. Взводный бодро козырнул, несмотря на слегка дрожащие колени, и попытался доложиться, держась лихо, но комбат отмахнулся. Он смотрел на солдат. Шел и вглядывался в лица. Молча.

Иосиф едва заметно улыбнулся. В усы.

Прошло еще минут пятнадцать. И все затихло. Ни выстрелов. Ни разрывов. Так тихо, что в ушах зазвенело.

И тут же «заголосили» свистки унтеров, поднимая бойцов в атаку.

— Вперед! Пошли! Пошли!

И они пошли.

Молча.

Тихо.

Сначала одно отделение перебегает и падает на землю. Потом второе. Третье. Четвертое. И снова первое, начиная цикл заново.

Никто не стреляет.

В воздухе пыль, оседающая после разрывов.

И вот, когда до крепостных укреплений уже осталось метров сто двадцать, по ним открыли огонь. Плотный огонь. Из станковых пулеметов.