Ирина Нельсон - Кома. Книга третья.

Стоп.

«— Так можно избавиться только от физической боли?

По губам целителя скользнула печальная улыбка.

— Нет, не только».

Северус застыл, пораженный простотой и изяществом ответа.

Что есть раскаяние? Душевная боль!

Кто может сварить боль? Только тот, кто её испытывает.

Раскаивался ли Северус хоть в одном поступке? Да, черт возьми, у него целый список!

Волхов был не просто истинным целителем, он был связан очень жесткой клятвой. Он не мог не просто кого-то убить, даже указать пути для подобного. Лишь на лекарство. И Северус действительно мог исцелить Темного Лорда. А мог и убить. Ведь всё решает только доза. Но это уже от Вадима никак не зависело.

Ай, да Волхов! Ай, да целитель! Если это не гениальность, а результат долгой и упорной учебы, то зельевар однозначно хотел пройти тот же курс!

Работы пятикурсников были забыты. Дверь в лабораторию распахнулась с полпинка. Повинуясь взмаху палочки, котел наполнился водой, на горелке вспыхнул огонь, а в руку прыгнул березовый черпак. Остался последний шаг. Сварить раскаяние может лишь тот, кто его испытывает.

Северус вздохнул и закрыл глаза, сосредотачиваясь, опускаясь в глубины памяти. Окклюментивные щиты дрогнули, медленно открылись, будто давно не смазанные ворота. И оттуда, будто стая озлобленных голодных псов, вылетело всё, что он тщательно хоронил до этого дня: лица убитых, яды, донесения, стычки, Азкабан, пророчество, Лили…

Грудь больно сдавило, в горле встал острый ком. Давясь слезами, зельевар схватился за стол, опустил в кипящую воду березовый черпак и непослушными губами выговорил магические слова. В котел поползли первые порции густой нефтяной черноты…

В себя Северус пришел на диване возле камина, укрытый тонким пледом. Тело ныло так, как будто по нему прошелся торжественный марш, а на душе было… странно легко и пусто, как будто внутри был воздушный шарик с гелием. Голова гудела, и её мягко массировали тонкие сильные пальцы. Под щекой было что-то теплое, твердое и определенно живое. Не подушка — колени.

— Профессор, вы идиот, — выпалил Вадим, не прекращая массажа.

Северус попытался спросить, получилось ли зелье, но горло выдало лишь сипение. Пришлось шептать.

— Я кричал?

— Слабо сказано. Тебя было слышно даже в гостиной. Ребята здорово напугались, — признался Вадим.

«А еще больше напугался ты», — понял Снейп, на секунду представив ту какофонию эмоций, которая долетела до побратима.

— …Я еле уговорил их не бежать за Помфри. Захожу, а ты лежишь в лаборатории. Что бы ты ни варил, штука получилась ядреная. Она расплавила котел и прожгла насквозь стол. К счастью, с полом оно не справилось, хотя там теперь вмятина. Я всё собрал в герметичную колбу. Испарения достали тебя даже через заклятье головного пузыря и активную фильтрацию воздуха. Надо было дарить тебе на День Рождения противогаз, — Вадим лукаво улыбнулся. — Не знал, что ты веришь в ангелов.

Ангела Северус действительно видел и, помнится, активно восхищался его красотой и схожестью с Вадимом. Тот вытирал ему лицо, и над кудрявой головой отчетливо сиял нимб. А в тенях, закутанный в черную сутану, стоял Великий Инквизитор со странным медальоном на груди вместо креста и громко зачитывал все грехи Снейпа. Инквизитор был знаком тоже — почему-то у него было лицо деда, Ангелиуса Принца, который до этого встречался лишь на фотографиях.

— Я что-то говорил? — прошептал Северус.

— Ты бредил, — просто ответил Вадим, успокаивающе массируя ему голову. — Называл меня прекрасным ангелом и просил отправить тебя в ад. Правда, долго не мог определиться, на какой круг… Видишь ли, ты меня страстно убеждал, что подходишь седьмому, восьмому, девятому и второму. Причем называл даже щели. Не знал, что творчество Данте тебя настолько впечатлило.

Не вынеся позора, Северус закрыл лицо рукой.

— Надеюсь, ты просто молчал?

— Ну, — Вадим почесал нос и дернул плечом. Зеленые глаза наполнились лукавством. — Я ж ангелом был. Отговаривал, конечно. Ты так трогательно меня благодарил…

Северус вспомнил, как его божественный заступник возражал Инквизитору, убеждая, что подсудимый достоин как минимум первых пяти небес, как сам Северус в приступе горячей любви целовал ангельские руки, и застонал:

— О, Боже…

— Всего лишь ангел, — скромно ответил негодник с ехидной улыбкой. — Не переживайте, сэр, я уже забыл, какой из вас вышел потрясающий…

— Волхов!

— Молчу-молчу.