Ирина Нельсон - Кома. Книга третья.

Северус присмотрелся: на руках мумии виднелось множество разнообразных фенечек и браслетов, остатки светлой рубашки с вышивкой и лоскуты плаща и темных штанов. С шеи покойника свисали амулеты.

Внезапно над головой громыхнуло. Северус вздрогнул всем телом, чувствуя вибрацию собственных костей, и чуть не упал. Слепяще яркие молнии били, казалось, совсем рядом. Но это был всего лишь обман зрения, ведь свет быстрее звука. Через долгие три секунды снова раздался рокот.

При очередной вспышке глаз зацепился за металлический блеск. Он аккуратно, за цепочку, потянул амулет, застрявший в межреберье. На ладонь легла серебряная ящерка на тусклом темно-зеленом камне.

Северус попятился. Он узнал… Когда-то он знал этого человека, того, кто сейчас высохшим трупом лежал непогребенный на растрескавшейся равнине. И этот кто-то был ему очень дорог… Наглый ворон приземлился на труп, каркнул и вызывающе уставился прямо на Северуса, склонив голову набок. Мертвенно-ярко полыхнула молния, птица внезапно взмахнула крыльями и с криком кинулась на него, целясь клювом в глаза.

Он вскинул руку, закрывая лицо...

...рывком сел, задыхаясь от ужаса. Сердце заполошно билось в груди, лицо заливал пот. Он огляделся, пытаясь понять, где находится. Кровать была накрыта пологом, слышались негромкие голоса. Северус осторожно отодвинул ткань подрагивающей рукой.

Он был в спальне? Да, это была спальня, в которой провел не один год. В подземельях Слизерина. Только вот спальня была не в покоях декана, а в мужском общежитии.

Что он здесь делает? Как он сюда попал?

— Доброе утро, Снейп! — чей-то возглас заставил обернуться к нему остальных. — Вставай, а то опоздаешь на занятия. Завтрак ты уже проспал.

— Что за хрень?! — прошептал Северус, во все глаза рассматривая своего однокашника, который вот уже много лет, как выпустился из Хогвартса. Рейнард Мальсибер! Какого хрена он здесь забыл и почему, черт возьми, выглядит так, будто выпил молодящее зелье?!

Снейп решительно не понимал, что вообще происходит. Спотыкаясь, он поспешил в душевые и уставился в зеркало. Оттуда на него растерянно взглянул тощий пятнадцатилетний заморыш. Всклокоченные волосы, сломанный нос, круги под глазами от вечного недосыпа — каким же он был ничтожеством! Северус дернул себя за прядь волос, ущипнул за руку. Было больно. Это что, не сон? Но как, как такое возможно?! Хроноворот? Артефакт? Зелье? Что-то еще?

Северус в полной прострации залез под душ и, наплевав на последующие подколки, вымыл голову. Помня собственные привычки в этом времени, стоило учитывать, что насмешки слизеринцев, а тем более гринффиндорцев… Блять, гриффиндорцы! Мародеры! Лили! Внутри все сладко сжалось от предвкушения.

Плевать, каким образом, неважно зачем и почему. Плевать! Он может всё — всё! — изменить! Он в прошлом!

Лили Эванс жива, она еще не вышла замуж за Поттера, не родила сына, не умерла. Северус гулко сглотнул, глядя на чистое предплечье. Возможно, с Лили они до сих пор дружат… Дата!

Вернувшись в комнату, Снейп схватил свою палочку и первым делом наколдовал темпус. 1976 год, январь, двадцать третье. Тот же день, который он помнил последним. Кошмар, приснившийся ночью, уже смазался из памяти, только смутно припоминалось насмешливое воронье карканье.

Северус быстро оделся, не глядя, схватил сумку и выбежал из комнаты. Влившись в поток однокурсников, которые стремились на занятия, он понял, что первым уроком будет трансфигурация. Аудитория МакГонагалл не меняла своего расположения уже более тридцати лет. Северус перепрыгнул через подножку Блэка, скривился при виде Петтигрю и чуть не споткнулся при виде Поттера и Люпина. Если оборотню он еще был благодарен за то, что тот уничтожит Нагайну, то от застарелой ненависти к Джеймсу Поттеру стало трудно дышать, будто бы и не было этих двадцати лет.

Плюхнувшись за стол у окна, Северус повернул голову и замер: в класс вошла Лили. Яркие волосы, яркие глаза, радостная улыбка, адресованная ему, Северусу — словно само солнце приняло девичий облик. Гриффиндорка села за парту и снова улыбнулась ему.

Северус поймал себя на том, что расплывается в ответной улыбке.

— Привет, Сев! Выглядишь взъерошенным. Опять всю ночь экспериментировал?

Мерлин, он совсем забыл, какой у нее был голос!

Он во все глаза рассматривал девушку, завороженный. Время стерло из памяти то, как она двигалась, как сладко пахла яблоками и ромашкой, как улыбалась ему: прищурив зеленые глаза, лукаво и в то же время открыто, чуть сморщив переносицу. Какой очаровательной и доброй она была! И он не потеряет все это снова. Не потеряет ее дружбу.