Mazai-Krasovskaya Jana - Иммунитет II

Тут же перед глазами встало недовольное лицо профессора Снейпа с его холодным: «Зря». Высохшие было слезы, оказывается, все еще были слишком близко — в носу защипало, и она едва удержала чих, потому что прервать таким образом хозяина дома было бы крайне невежливо.

— Я же поклянусь своей магией, мисс Грейнджер, что ни о вашей поздней прогулке по этому дому, ни о нашей беседе не узнает ни одна живая душа, — спокойно и почти торжественно сказал Малфой, и его палочка засветилась причудливым узором.

По правой щеке сбежала теплая капля, и Гермиону прорвало…

— Я хотела показать ему… еще раз, чтобы нормально, а не на… не так, как сначала! А он! Я его уронила, но я же не знала… я не специально… — услышал Люциус из-за прижатых к лицу ладоней в промежутках между всхлипываниями.

— Простите…

«Мерлин великий, девочка-то неровно дышит в сторону Снейпа, — понял Малфой, осторожно касаясь руки начавшей успокаиваться Гермионы и подавая ей платок. — Профессор и ученица, как мило и как… до пошлости банально. Хотя… Не у них. Нет, эти двое слишком самобытны, чтобы это было таким уж примитивом. У таких ничего не может быть просто. А интересно и ярко — да, может. В том числе весьма интересна возможность воспитать себе супругу самому. Пожалуй, тут Северусу даже позавидовать можно. Главное теперь выяснить, что об этом думает он сам. И думает ли… Прекрасно, что я поклялся не говорить лишь о самой беседе, а не о своих выводах из нее, ими определенно надо будет поделиться с Нарси».

Вслух же Люциус все это время объяснял Грейнджер позицию Снейпа относительно ее же собственной безопасности. Самое лучшее, чтобы стать другом влюбленной девушки — встать на сторону того, кого она любит. А уж оправдать его в ее же глазах — вообще чудесно.

Но какова девочка!.. Он вспомнил сентенции, которыми Грейнджер — школьница! — вогнала в ступор многих его приятелей, довольно тертых калачей, надо сказать… А еще она анимаг. Сфинкс. А вырастет, уже сейчас видно, красавицей. Эх, где его холостая бурная юность?.. Увы, эти мысли ему придется прогнать как можно дальше — супруга, урожденная Блэк, такого точно не потерпит.

Внешне нежная и хрупкая Нарцисса железной рукой правила домом, а иногда, чего уж там, ей удавалось это и с мужем. Впрочем, именно это противостояние характеров частенько делало ее такой желанной. Такой удивительной. Единственной.

«Все, теперь можно и к ней», — решил Люциус, вежливо прощаясь с мисс Грейнджер возле поворота в гостевое крыло. Однако напоследок с языка слетело поучительное:

— Не стоит юной леди бродить в одиночестве по чужому дому в такое время, вы же понимаете? Это все-таки волшебный особняк.

Гермиона округлила глаза. Ей захотелось узнать, что значит последняя фраза, но она уже отвечала на предыдущую.

— Прошу прощения, но я не леди, милорд.

— Вы ведете себя вполне соответствующе, — заметил Люциус. — Кстати… — он сделал вид, что только что об этом задумался. — А почему вы так уверены?

— Благодарю за комплимент, — Гермиона решила, несмотря ни на что, не выдавать Малфоя-младшего и его книги. И так уже слишком много чего наговорила, дура неосторожная. — Я узнавала.

— Вот как? Действительно?

Люциус понял, что так он не скоро еще доберется до супруги, но дело того стоило.

— Да, я не являюсь родственницей известных зельеваров Дагворт-Грейнджеров. Они мне сами об этом написали.

— Как интересно, — Люциус, безошибочно уловивший в голосе мисс Грейнджер обиду и ущемленную гордость, трансфигурировал пару кресел из ближайшей портьеры и сделал приглашающий жест. — Позвольте все же уточнить, как это было? Дело в том, что я как раз почти уверен, что это не так.

— С какой стати?

— Вы не могли бы уточнить, мисс, с какой стати я лезу не в свое дело или с какой стати уверен в обратном? Вам не любопытно, почему?

Почти успокоившейся Гермионе было любопытно. К тому же лорд Малфой поклялся, что весь сегодняшний разговор… Да и хотелось уже отвлечься от собственной сопливости, право, сколько можно уже думать только о…

— И то, и другое, если возможно, конечно, сэр.

— Видите ли, снобизм большинства аристократов не позволяет ряду даже лучших из нас быть достаточно внимательными к… скажем так, людям иного круга.

— То есть... они вполне могли ответить отпиской, не глядя, просто чтобы отвязаться? Но я же ни о чем не собиралась просить! Быть может, только книги… почитать…

— Вы правы, и вы умница. Но как они могли бы об этом догадаться? Каким образом они могли бы оценить ваши способности и вашу силу? В этом мире все имеет свою цену, в том числе и внимание. И родство, несомненно.