В компании теней. Книга 1. Ч1

Син сел и уставился в зеркало, ясно давая понять, что он знает о том, что за ним наблюдают. Возможно, он даже знал, кто за ним наблюдает.

Когда Бойд невольно встретился с Сином взглядом, то поймал себя на мысли, что тот обладает привлекательной, но весьма противоречивой внешностью. Высокие скулы, прямой нос, возвышавшийся над идеально очерченными полными губами, и, конечно, глаза, — миндалевидные, с тяжёлыми веками, сиявшие, как два нефрита — именно они делали его внешность поистине выдающейся. Цвет этих кошачьих глаз резко контрастировал с оливковым цветом лица их обладателя.

С первого взгляда и не определишь, кем он был по национальности, хотя по логике вещей фамилия Вега должна была принадлежать выходцу из Латинской Америки или Испании.

Бойд не ожидал, что окажется настолько заинтригован внешностью предполагаемого напарника, но ничего не мог с собой поделать. Когда-то он любил рисовать, и как художник, пусть даже и в прошлом, не мог не оценить такое противоречивое лицо. Противоречия порождали вопросы. Бойду захотелось узнать больше о прошлом человека, который сидел перед ним; о том, как это возможно, источать такую силу, имея такую комплекцию; как кто-то такой молодой и красивый мог заработать репутацию монстра? С другой стороны, лучшие серийные маньяки тоже казались вполне здравомыслящими людьми, а ещё очаровательными и привлекательными.

Словно прочитав его мысли, Син усмехнулся. Взгляд его стал зловещим.

— Не тяни резину!

В темноте раздался сдавленный смех Генерала. Син не отвёл взгляд от зеркала даже тогда, когда в допросную вошёл психиатр, представившийся доктором Осландом. На вид ему было около сорока пяти, выглядел он весьма солидно. В большинстве своём сотрудники Агентства были напрочь лишены эмоций, если сравнивать их с гражданскими, утратившими вкус к своей работе. На первый взгляд казалось, что доктор Осланд как нельзя лучше вписывается в общепринятую модель поведения, но более пристальное наблюдение выявило, что всё не так однозначно. Тень отвращения промелькнула на его лице, когда он расположился в кресле напротив Сина.

Аттестация началась с общих вопросов, благодаря чему Бойд узнал, что история пребывания Сина в тюремном заключении может потягаться лишь с историей его психологических обследований. Осланд ясно дал понять, что поставить диагноз Сину не представляется возможным ввиду категорического отказа пациента от помощи в решении тех проблем, с которыми он безуспешно пытался справиться самостоятельно.

Син безучастно смотрел на психиатра, во всём с ним соглашаясь.

— Может, уже перейдём к делу? — нетерпеливо предложил он.

Доктор поджал губы.

— Меня это вполне устраивает.

— Так ноги в руки и бегом!

Осланд провёл большим пальцем по планшету.

— Большую часть своей карьеры вы провели взаперти на Четвёртом. Если быть точным, то четыре года, начиная с две тысячи двенадцатого, и почти весь этот год.

— Ваши навыки слежения не имеют себе равных, доктор.

— Первый раз вы оказались в изоляторе временного содержания на Четвёртом этаже после инцидента две тысячи двенадцатого…

Син, нахмурившись, уставился в зеркало.

— …и провели в заключении почти два года. По окончании этого срока вас направили на интенсивную психиатрическую терапию к доктору Лидии Коннорс в надежде, что состояние ваше стабилизируется, и вы сможете вернуться к оперативной работе, где вы смогли бы в полной мере реализовать ваши таланты, — последняя часть фразы прозвучала довольно забавно. — Однако терапия не помогла, вы снова встали на тропу насилия…

— У вас не хватило мозгов просмотреть материалы дела до того, как явиться сюда?

Доктор продолжил как ни в чём не бывало:

— …и оказались за решёткой ещё на два года. Когда Агентству снова понадобились ваши таланты, вы прошли аттестацию и вернулись к оперативной работе. Но не прошло и двух лет, как вы снова оказались в изоляторе, потому что четверо агентов, ваши бывшие напарники, погибли.

На этот раз Син насмешливо улыбнулся, хотя взгляд его обещал психиатру насильственную кончину.

Осланд замолчал, засунул руку в карман спортивной куртки и вытащил пульт дистанционного управления.

— Что изменилось? В прошлый раз вы ясно дали понять, что отказываетесь сотрудничать с врачами и продолжите и дальше вести антисоциальный бесконтрольный образ жизни.

— Я не говорил, что что-то изменилось. Мой гениальный план заключался вовсе не в этом, если вы ещё не догадались.