Геннадий Чикунов - Я был там [история мальчика, пережившего блокаду. Воспоминания простого человека о непростом времени]

В соседнем рабочем поселке родители выращивали картошку и осенью складывали ее на зиму в сарае, где был выкопан специально для этого погреб. Вывозили ее с поля до дома на лошади, запряженной в телегу. Помню, с каким восторгом я восседал в телеге на мешках картошки, наслаждаясь неспешной поездкой по ухабистой дороге, воображая нашу телегу лихой тачанкой. Даже редкие поездки на легковом автомобиле с открытым верхом, со спицами в колесах, на котором нас катал какой-то хороший знакомый или друг нашего отца, не производили на меня такого впечатления, как езда в телеге. Этот друг или товарищ, очевидно, был каким-то начальником, потому что имел при себе табельное оружие. Один раз он даже дал мне подержать свой пистолет. Моему восторгу не было предела. С большим трудом я держал его двумя руками, словно огромную гирю, безуспешно пытаясь направить ствол в горизонтальное положение. Не добившись этого, я отдал оружие хозяину.

Я уже писал, что отец работал на электростанции и работа у него была посменная. Его режим дня во многом не совпадал с нашим режимом. Очень часто, когда мы спали, он работал, а днем, когда мы бодрствовали, он спал. Независимо от режима дня он каждый раз делал зарядку, принимал холодный душ. Насколько я помню, он вел активный образ жизни. Занимался по поручению партийной организации общественной работой. Проводил какие-то мероприятия в Красном уголке, который был на нашем этаже, недалеко от нашей комнаты. В свободное время увлекался фотографией, велосипедом, лыжами, делал для друзей и знакомых пружинные матрасы. Я и сейчас помню, как он при помощи воротка навивал из толстой проволоки огромные пружины, а потом закреплял их на широких досках. Когда отец был выходной, мы очень часто ездили в Ленинград, много времени проводили в лесопарке, гуляли по берегу Невы, иногда брали напрокат лодку на лодочной станции и катались вдоль живописных берегов полноводной реки, любуясь местными красотами. Одним словом, все было прекрасно: благоустроенное жилье, дружная счастливая семья, хорошая надежная работа родителей, позволяющая жить в относительном достатке, отличная природа, близость Ленинграда. Казалось, что о какой-то другой жизни не стоило и мечтать. Думалось, что так будет всегда. Но даже мы, дети, стали замечать, что взрослые все чаще стали говорить о какой-то войне. Один раз в наш поселок приезжали испанские дети, и взрослые говорили, что их выгнали с родины какие-то фашисты. По нашим овражистым дорогам вдоль берега Невы начали бегать легкие танкетки. Одна из них даже свалилась в овраг, и несколько дней ее вызволяли оттуда военные при помощи таких же танкеток. Из «тарелки», висевшей на стене, все чаще стали звучать марши и военные песни. Солдаты, расположенные в казарме в соседнем доме, почти каждый день стали проводить занятия в лесопарке или во дворе нашего дома. С одной стороны, все было как всегда, но с другой – чувствовалось нарастание какого-то напряжения. Родители с большим вниманием стали прислушиваться к сообщениям, которые передавали по радио, и обсуждать их содержание.

В одно прекрасное утро наша размеренная, спокойная, мирная жизнь была перечеркнута зловещим, пугающим, кровавым, в полной мере непознанным словом: война.

А УТРО ПЕРВОГО ДНЯ ВОЙНЫ БЫЛО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПРЕКРАСНЫМ. ЭТО БЫЛО ВОСКРЕСЕНЬЕ. НА НЕБЕ НЕ БЫЛО НИ ОБЛАЧКА.Ярко светило солнышко, щедро одаривая июньским теплом просыпающийся поселок, окрестные леса и болота, воды полноводной, величавой Невы, неспешно текущей к берегам Балтики. Все было как обычно, и трудно было поверить, что всего через несколько месяцев в этом тихом, мирном, райском местечке все будет перемешано в единое месиво, состоящее из леса, земли, металла, крови, человеческих тел и судеб. Как известно, война началась 22 июня 1941 года, в воскресенье. В субботу нам родители обещали, что завтра пойдем в лесопарк, где были интересные аттракционы, парашютная вышка, летняя эстрада, а потом будем кататься на лодке. С мыслями об интересном предстоящем воскресном дне я и уснул вечером в субботу. Очевидно, я проспал долго и проснулся только после того, как мама начала меня будить. Едва проснулся, как мне брызнул в глаза яркий солнечный свет, щедро лившийся в окно нашей комнаты. Судя по тому, что солнце было уже высоко, можно предположить, что время было далеко не раннее, где-то ближе к обеду. Поставив меня на ноги прямо на оттоманке, где я спал, мама стала помогать мне одеваться. По щекам ее текли слезы, а по покрасневшим глазам и опухшим векам можно было предположить, что случилось что-то очень серьезное и непоправимое. На мой вопрос «Что случилось?» она ответила, что сегодня ночью немцы перешли нашу границу и началась война. От радости я пустился в пляс, высоко подскакивая на пружинном матрасе, громко хлопая в ладоши и крича «ура!», тем самым приведя маму в полное смятение. Мое представление о войне строилось по тогдашним фильмам, где наши войска все время побеждали глупых, трусливых врагов, с большой легкостью занимая один населенный пункт за другим, кроша своих врагов пулеметами, танками и самолетами, словно капусту. МНЕ ПРЕДСТАВЛЯЛОСЬ, ЧТО И НАМ, РЕБЯТИШКАМ, ВЫДАДУТ ПИСТОЛЕТЫ И ВИНТОВКИ, И МЫ С КРИКАМИ «УРА!» ЗА КОРОТКИЙ СРОК ПОБЕДИМ КАКИХ-ТО ГЛУПЫХ, НЕУМЕЛЫХ, ТРУСЛИВЫХ НЕМЦЕВ.